Драма на реальных событиях: вдова альпиниста о фильме «Эверест. "Эверест": подробности захватывающей истории, ставшей основой для фильма Эверест роб холл 1996

Участники восхождения

Коммерческая экспедиция «Горное безумие» (Mountain Madness)

Для необходимой акклиматизации в горах участники экспедиции «Горное безумие» должны были вылететь из Лос-Анджелеса 23 марта в Катманду , а 28 марта вылететь в Луклу (2850 м) . 8 апреля вся группа уже находилась в Базовом лагере. Неожиданно для всех, у гида группы, Нила Бидлмана, развился так называемый «высотный кашель» . После Бидлмана, проблемы со здоровьем начались и у других участников экспедиции. Тем не менее все тщательно соблюдали «акклиматизационный график». Однако, как выяснилось позднее, Скотт Фишер был в плохой физической форме и ежедневно принимал по 125 мг диамокса (Ацетазоламид) .

Коммерческая экспедиция «Консультанты по приключениям» (Adventure Consultants)

Хронология событий

Запоздалый подъём

Совершая восхождение без использования кислорода, Анатолий Букреев достиг вершины первым, примерно в 13:07 . Через несколько минут на вершине появился Джон Кракауэр . Ещё через некоторое время Харрис и Бидлман. Многие из оставшихся альпинистов не успели достигнуть вершины до 14:00 - критического срока, когда необходимо начать спуск для безопасного возвращения в Лагерь IV и ночёвки.

Анатолий Букреев начал спускаться к Лагерю IV лишь в 14:30. К тому времени Мартин Адамс и Клив Шёнинг достигли вершины , тогда как Бидлман и другие участники экспедиции «Горное безумие» ещё не добрались до вершины. Вскоре по наблюдениям альпинистов погода начала портиться, примерно в 15:00 начался снегопад и стемнело. Макалу Го добрался до вершины в начале 16:00 и сразу отметил ухудшение погодных условий .

Старший шерпа в группе Холла, Анг Дорже, и другие шерпы остались дожидаться остальных альпинистов на вершине. Примерно после 15:00 они начали спуск. По пути вниз, Анг Дорже заметил одного из клиентов, Дага Хансена, в районе Ступени Хиллари. Дорчже приказал ему спускаться, но Хансен ему не ответил. Когда на место прибыл Холл, он отправил шерпов вниз помогать другим клиентам, а сам остался, чтобы помочь Хансену, у которого закончился дополнительный кислород.

Скотт Фишер добрался до вершины лишь к 15:45, будучи в плохом физическом состоянии: возможно, в связи с высотной болезнью , отёком лёгких и истощением от усталости. Когда до вершины добрались Роб Холл и Даг Хансен, неизвестно.

Спуск во время бурана

По утверждению Букреева, он достиг Лагеря IV к 17:00. Анатолий подвергся резкой критике за решение спуститься раньше своих клиентов . Кракауэр обвинил Букреева в том, что тот «растерялся, не сумел оценить ситуацию, проявил безответственность» . На обвинения он ответил тем, что собирался помогать спускающимся клиентам с дальнейшим спуском, готовил дополнительный кислород, горячее питьё. Критики также утверждали, что, по словам самого Букреева, он спускался вместе с клиентом Мартином Адамсом, однако, как оказалось позднее, сам Букреев спускался быстрее и оставил Адамса далеко позади .

Испортившаяся погода усложнила спуск участникам экспедиции. К этому моменту из-за метели на юго-западном склоне Эвереста значительно ухудшилась видимость, под снегом исчезли метки, которые были установлены при подъёме и указывали путь к Лагерю IV.

Фишер, которому помогал шерпа Лопсанг Джангбу, не мог спуститься в буране с Балкона (на отметке 8230 м). Как позднее рассказывал Го , его шерпы оставили на высоте 8230 м вместе с Фишером и Лопсангом, который тоже уже не мог спускаться. В конце концов, Фишер убедил Лопсанга спускаться в одиночку, а их с Го оставить .

Холл по рации вызвал помощь, сообщив, что Хансен потерял сознание, но ещё жив. Гид «Консультантов по приключениям» Энди Харрис начал восхождение к Ступени Хиллари примерно в 17:30, неся запас воды и кислорода.

Несколько альпинистов потерялось в районе Южного седла. Члены «Горного безумия» гид Бидлман, Шёнинг, Фокс, Мадсен, Питтман и Гаммельгард, вместе с членами «Консультантов по приключениям» гидом Грумом, Беком Уизерсом и Ясуко Намбой, плутали в пурге до самой полуночи. Когда от усталости они уже не могли продолжать путь, они сбились в кучу всего в 20 м от пропасти у стены Каншунг (англ. Kangshung Face ). Вскоре у Питтман появились симптомы высотной болезни. Фокс ввела ей дексаметазон .

Около полуночи буря стихла, и альпинисты смогли увидеть Лагерь IV, который находился в 200 м. За помощью отправились Бидлман, Грум, Шёнинг и Гаммельгард. Мадсен и Фокс остались с группой и звали на помощь. Букреев обнаружил альпинистов и смог вывести Питтман, Фокс и Мадсена. Критике со стороны других альпинистов он подвергся ещё и потому, что отдал предпочтение своим клиентам Питтман, Фокс и Мадсену, тогда как утверждалось, что Намба была уже в предсмертном состоянии. Уизерса Букреев не заметил вообще. В общей сложности Букреев сделал две ходки, чтобы вывести в безопасность этих троих альпинистов. В итоге ни у него, ни у других участников, находившихся в Лагере IV, не осталось сил, чтобы пойти за Намбой.

Тем не менее, позже в тот же день Уизерс пришёл в себя и в одиночку добрался до лагеря, чем очень удивил всех в лагере, поскольку страдал от гипотермии и сильнейшего обморожения. Уизерсу дали кислород, постарались его согреть, устроив на ночёвку в палатке. Несмотря на всё это, Уизерсу пришлось снова столкнуться со стихией, когда ночью порывом ветра унесло его палатку и ему пришлось ночевать на морозе. И вновь его приняли за мёртвого, однако Кракауэр обнаружил, что Уизерс в сознании и 12 мая его подготовили для срочной эвакуации из Лагеря IV. В течение следующих двух дней Уизерса спускали до Лагеря II, часть пути, однако, он совершил самостоятельно, и уже позднее его эвакуировали на вертолете службы спасения. Уизерс прошёл длительный курс лечения, но из-за сильного обморожения ему ампутировали нос, правую руку и все пальцы левой руки . В общей сложности он перенёс более 15 операций, из мышц спины ему реконструировали большой палец, а пластические хирурги восстановили нос .

Скотт Фишер и Макалу Го были обнаружены 11 мая шерпами. Состояние Фишера было настолько тяжёлым, что им ничего не оставалось, как устроить его поудобнее, а основные силы бросить на спасение Го. Анатолий Букреев предпринял ещё одну попытку спасти Фишера, но лишь обнаружил его замёрзшее тело примерно в 19:00 часов.

Северный склон Эвереста

Индо-Тибетская пограничная служба

Менее известны, но не менее трагичны ещё 3 несчастных случая, произошедших в тот же день с альпинистами Индо-Тибетской пограничной службы, совершавшими восхождение по Северному склону. Экспедицией руководил подполковник Мохиндер Синх (англ. Commandant Mohinder Singh , который считается первым индийским альпинистом, покорившим Эверест с Северного склона .

Первоначально, безразличие японских альпинистов ошеломило индийцев. По словам руководителя индийской экспедиции, «сначала японцы предложили помочь в поисках пропавших индийцев. Но несколькими часами позже они продолжили восхождение на вершину, несмотря на испортившуюся погоду» . Японская команда продолжала восхождение до 11:45. К моменту, когда японские альпинисты начали спуск, один из двух индийцев был уже мёртв, а второй - на грани жизни и смерти. Следы третьего спускавшегося альпиниста они потеряли из виду. Однако, японские альпинисты отрицали, что вообще видели умиравших альпинистов на подъёме .

Капитан Коли, представитель Индийской федерации альпинизма (англ. Indian Mountaineering Federation ), который сначала обвинял японцев, позднее отказался от своего утверждения, что японцы заявляли о встрече индийских альпинистов 10 мая .

«Индийско-Тибетская пограничная служба (ИТПС) подтверждает заявление членов экспедиции Фукуока о том, что те не оставляли без помощи индийских альпинистов и не отказывались помочь в поисках пропавших» . Управляющий директор ИТПС заявил, что «недоразумение произошло из-за помех связи при общении индийских альпинистов и их базового лагеря» .

Вскоре после инцидента скрюченное и замёрзшее тело Цеванга Полджора было обнаружено у небольшой известняковой пещеры на высоте 8500 м. В силу технических трудностей с эвакуацией тел погибших, труп индийского альпиниста до сих пор лежит там, где был впервые обнаружен. Альпинисты, поднимающиеся по Северному склону, могут видеть очертания тела и яркие зелёные сапоги, которые носил альпинист. Термин «Зелёные ботинки» (англ. Green Boots ) вскоре прочно вошёл в лексикон покорителей Эвереста. Именно так обозначается отметка 8500 м по Северному склону Эвереста .

Жертвы трагедии

Анализ событий

Коммерциализация Эвереста

Первые коммерческие экспедиции на Эверест стали организовываться в начале 1990-х годов . Появляются гиды-проводники, готовые осуществить любую мечту клиента. Они берут на себя всё: доставку участников в базовый лагерь, организацию пути и промежуточных лагерей, сопровождение клиента и его подстраховку на всём пути вверх и вниз . При этом покорение вершины не гарантировалось. В погоне за прибылью некоторые гиды берут клиентов, которые вообще не в состоянии взойти на вершину. В частности, Генри Тодд из компании «Гималайские гиды» утверждал что, «…глазом не моргнув, эти руководители присваивают себе большие деньги, прекрасно понимая, что никаких шансов у их подопечных нет» . Нил Бидлман, гид группы «Горное безумие», ещё до начала восхождения признался Анатолию Букрееву, что «…у половины клиентов нет никаких шансов на вершину; для большинства из них восхождение закончится уже на Южной Седловине (7900 м)» .

Знаменитый новозеландский альпинист Эдмунд Хиллари крайне негативно относился к коммерческим экспедициям. По его мнению, коммерциализация Эвереста «оскорбляла достоинство гор» .

• Американский альпинист и писатель Гален Ровелл в статье для газеты Уолл Стрит Джорнал назвал операцию, проведённую Букреевым по спасению трёх альпинистов, «уникальной»:

Американский Альпийский Клуб 6 декабря 1997 года присудил Анатолию Букрееву премию имени Дэвида Соулса, вручаемую альпинистам, спасшим в горах людей с риском для собственной жизни.

Литература

• Джон Кракауэр В разрежённом воздухе = Into thin air. - М: София, 2004. - 320 с. - 5000 экз. - ISBN 5-9550-0457-2
• Букреев А.Н., Г. Вестон Де Уолт Восхождение. Трагические амбиции на Эвересте = The Climb: Tragic ambitions on Everest. - М: МЦНМО, 2002. - 376 с. - 3000 экз. - ISBN 5-94057-039-9
• David Breashears „High Exposure, Epilogue“ . - Simon & Schuster, 1999.
• Nick Heil „Dark Summit: The True Story of Everest"s Most Controversial Season“. - Holt Paperbacks, 2007. -

Трагедией на Джомолунгме в мае 1996 года называют события, произошедшие 11 мая 1996 года и приведшие к массовой гибели альпинистов на южном склоне Джомолунгмы.

За весь сезон 1996 года при восхождении на гору погибли 15 человек, что навсегда вписало этот год как один из самых трагических в историю покорения Джомолунгмы. Майская трагедия получила широкую огласку в прессе и альпинистском сообществе, поставив под сомнение целесообразность и нравственные аспекты коммерциализации Джомолунгмы.

Выжившие участники событий предложили свои версии случившегося каждый.

В частности, журналист Джон Кракауэр (англ. Jon Krakauer) описал трагедию в своей книге .

Джон Кракауэр – журналист, альпинист, участник экспедиции в Гималаях записал хронику трагедии, замешанной на легкомыслии и тщеславии, роковой заносчивости, мужестве и больших деньгах.

Одна моя нога - в Китае, другая - в коро­левстве Непал; я стою на самой высокой точке планеты. Соскребаю лед со своей кислородной маски, поворачиваюсь к ве­тру плечом и рассеянно гляжу вниз, на просторы Тибета. Я давно мечтал об этом мгнове­нии, ожидая небывалого чувственного восторга. Но теперь, когда я и в самом деле стою на верши­не Эвереста, на эмоции уже не хватает сил.

Я не спал пятьдесят семь часов. За последние три дня мне удалось проглотить лишь немного супа и горсть орешков в шоколаде. Уже несколь­ко недель меня мучает сильный кашель; во время одного из приступов даже треснули два ребра, и теперь каждый вдох для меня - настоящая пыт­ка. К тому же здесь, на высоте свыше восьми ты­сяч метров, мозг получает так мало кислорода, что по умственным способностям я сейчас вряд ли дам фору не слишком развитому ребенку. Кроме безумного холода и фантастической уста­лости, я не чувствую почти ничего.

Рядом со мной – инструкторы Анатолий Букреев из России и новозеландец Энди Харрис. От­щелкиваю четыре кадра. Потом разворачиваюсь и начинаю спуск. На величайшей из вершин планеты я провел меньше пяти минут. Вскоре за­мечаю, что на юге, где совсем недавно небо было совершенно чистым, несколько более низких вер­шин скрылись в надвинувшихся облаках.

Через пятнадцать минут осторожного спуска по краю двухкилометровой пропасти упираюсь в двенадцатиметровый карниз на гребне главного хребта. Это сложное место. Пристегиваясь к на­весным перилам, замечаю – и это меня очень тре­вожит, – что десятью метрами ниже, у подножия скалы, столпилось около дюжины альпинистов, которые еще идут к вершине. Мне остается отце­питься от веревки и уступить им дорогу.

Там, внизу, члены трех экспедиций: новозе­ландской команды под руководством легендарного Роба Холла (я тоже принадлежу к ней), ко­манды американца Скотта Фишера и группы альпинистов из Тайваня. Пока они медленно взбираются по скале, я с нетерпением жду, когда же подойдет моя очередь идти на спуск.

Вместе со мной застрял Энди Харрис. Я прошу его залезть ко мне в рюкзак и перекрыть вентиль кислородного баллона, – таким образом я хочу сберечь оставшийся кислород. В течение следую­щих десяти минут чувствую себя на удивление хорошо, голова проясняется. Вдруг совершенно неожиданно становится трудно дышать. Перед глазами все плывет, чувствую, что могу потерять сознание. Вместо того чтобы отключить подачу кислорода, Харрис по ошибке полностью открыл кран, и теперь мой баллон пуст. До запасных ки­слородных баллонов еще семьдесят труднейших метров вниз. Но сначала придется дождаться, когда рассосется очередь внизу. Снимаю бесполез­ную теперь кислородную маску, сбрасываю каску на лед и сажусь на корточки. То и дело приходится обмениваться улыбками и вежливыми приветствиями с проходящими наверх альпини­стами. На самом деле, я в отчаянии.

Наконец наверх выползает Дуг Хансен, один из моих товарищей по команде. «Мы сделали это!» - кричу я ему обычное в таких случаях при­ветствие, стараясь, чтобы мой голос звучал весе­лее. Утомленный Дуг бормочет что-то невразуми­тельное из-под кислородной маски, пожимает мне руку и тащится дальше наверх.

В самом конце группы появляется Скотт Фи­шер. Одержимость и выносливость этого американского альпиниста давно стали легендой, и сейчас меня удивляет его совершенно измучен­ный вид. Но вот спуск наконец свободен. Я при­стегиваюсь к ярко-оранжевой веревке, резким движением огибаю Фишера, который, понурив голову, опирается на свой ледоруб, и, перевалив­шись через край скалы, скольжу вниз.

До южной вершины (один из двух пиков Эвере­ста) я добираюсь уже в четвертом часу. Хватаю полный кислородный баллон и спешу дальше вниз, туда, где все плотнее сгущаются облака. Че­рез несколько мгновений начинает валить снег и ничего не видно. А четырьмястами метрами выше, там, где вершина Эвереста по-прежнему сияет на фоне лазурного неба, мои товарищи по команде продолжают громко ликовать. Они празднуют покорение самой высокой точки пла­неты: машут флагами, обнимаются, фотографи­руются - и теряют драгоценное время. Никому из них даже не приходит в голову, что уже вечером этого долгого дня на счету будет каждая минута. Позже, после того как нашли шесть трупов, а по­иски тех двоих, чьи тела так и не удалось обнару­жить, были прекращены, - меня много раз спра­шивали, как мои товарищи могли проглядеть столь резкое ухудшение погоды. Почему опыт­ные инструкторы продолжали восхождение, не обращая внимания на признаки надвигающей­ся бури, и вели на верную смерть своих не слиш­ком хорошо подготовленных клиентов? Вынуж­ден ответить, что я и сам в те послеполуденные часы 10 мая не заметил ничего, что могло бы ука­зывать на приближение урагана. Пелена обла­ков, появившаяся внизу, показалась моему ли­шенному кислорода мозгу тонкой, совершенно безвредной и едва ли достойной внимания.

Место в команде смертников обошлось клиентам в шестьдесят пять тысяч долларов

У подножия Эвереста, четырьмя неделями раньше.

Тридцать команд - более четырехсот человек - находились в то время на непальском и тибетском склонах Эвереста. Это были альпинисты из двух десятков стран, высотные носильщики-шерпы из местных жителей, довольно много врачей и помощников. Многие группы были чисто коммерческими: два-три инструктора вели к вершине нескольких клиентов, щедро оплативших их профессиональные услуги. Новозеландец Роб Холл в этом смысле особенно удачлив. За пять лет он сводил на пик 39 человек, и теперь его фирма рекламируется как «ведущий организатор туров на Эверест». Рост Холла около метра девяноста, при этом он худ как жердь. В его лице есть что-то детское, но выглядит он старше своих тридцати пяти, - то ли из-за морщин вокруг глаз, то ли из-за своего огромного авторитета среди коллег-альпинистов. Непослушные пряди каштановых волос спадают ему на лоб.

За организацию восхождения он требует с каждого клиента 65 тысяч долларов - причем эта сумма не включает ни стоимости перелета до Непала, ни цены горного снаряжения. Некоторые конкуренты Холла берут только треть этой суммы. Но благодаря феноменально высокому «проценту достижения вершины» нынешней весной у Роба Холла никаких проблем с богатыми клиентами нет: сейчас у него их целых восемь.

Один из его клиентов - я, правда, деньги не из моего кармана. Американский журнал послал меня в экспедицию, чтобы получить репортаж о восхождении. Для Холла это способ лишний раз о себе заявить. Из-за меня его стремление добраться до вершины заметно усиливается, хотя ясно, что репортаж появится в журнале даже в том случае, если цель не будет достигнута.

Одновременно с нами на Эверест взбирается команда Скотта Фишера. Фишер, ему 40 лет, вполне компанейский коренастый атлет с хвостом светлых волос на затылке, вперед его гонит неистощимая внутренняя энергия. Если название фирмы Холла «Adventure Consultants» («Консультанты по приключениям») вполне отражает методичный, педантичный подход новозеландца к организации восхождений, то «Mountain Madness» - «Горное безумие», так называется предприятие Скотта Фишера, определяет стиль последнего еще точнее. В двадцать с небольшим лет он уже славился в профессиональных кругах своей более чем рискованной техникой.

Команда "Adventure Consultants Everest". 1996 год

Многих людей привлекает неиссякаемая энергия Фишера, широта его натуры и способность к детскому восхищению. Он обаятелен, обладает мускулатурой культуриста и физиономией кинозвезды. Фишер курит марихуану (правда, не во время работы) и пьет несколько больше, чем позволяет здоровье. Это первая организованная им коммерческая экспедиция на Эверест.

Холл и Фишер ведут по восемь клиентов, разношерстные группы одержимых горами людей, которых объединяет лишь готовность потратить значительную сумму и даже подвергнуть риску собственную жизнь, чтобы хоть раз постоять на самой высокой в мире вершине. А ведь если вспомнить, что даже в центре Европы, на горе Монблан, которая вдвое ниже, случается, гибнут десятки альпинистов-любителей, то коммерческие группы Холла и Фишера, состоящие, в основном, из богатых, но не слишком опытных альпинистов, даже при благоприятных условиях напоминают команды смертников.

Вот, например, один из клиентов, Дуг Хансен, 46-летний отец двоих взрослых детей, почтовый служащий из Рентона, неподалеку от Сиэтла.

Чтобы осуществить мечту всей своей жизни, он работал днем и ночью, скапливая необходимую сумму. Или же врач Сиборн Бек Уитерз из Дал­ласа. Путевку в эту отнюдь не дешевую экспеди­цию он подарил себе на пятидесятилетие. Ясуко Намба, хрупкая японка из Токио с весьма огра­ниченными способностями к альпинизму, в свои сорок семь лет мечтает стать самой старшей жен­щиной, которой удалось покорить Эверест.

Многие из этих будущих покорителей ежеднев­но рассылают сообщения чуть ли не во все стра­ны мира по спутниковой связи или по Интерне­ту. И все-таки главный корреспондент - в группе Фишера. Это Сэнди Холл Питтмэн, ей сорок один год, она член престижного общества «Нью-Йоркер Сосайети» и замужем за одним из основате­лей музыкального канала MTV. Спортивная женщина ростом метр восемьдесят даже в Гима­лаи принесла дух Нью-Йорка: она пьет куплен­ный в любимом магазине ароматный кофе, а в базовый лагерь специально для нее присылают свежие выпуски модных журналов. С присущим ей эгоцентризмом Питтмэн суме­ла заинтересовать все крупные нью-йоркские га­зеты своей экспедицией на Эверест. Это уже тре­тья ее попытка, и на этот раз она полна решимо­сти добраться до вершины. Таким образом Скотт Фишер подвергается сильнейшему соблазну: ес­ли эта клиентка категории VIP с его помощью по­корит вершину, он получит самую сногсшибательную рекламу, о которой только мог мечтать.

Наша экспедиция началась в конце марта в Се­верной Индии, откуда мы отправились в Непал. Девятого апреля добрались до базового лагеря, расположенного на высоте 5364 метра на запад­ной стороне Эвереста. В последующие дни, пока шерпы медленно прокладывали путь наверх, мы понемногу привыкали к холоду и разреженному высокогорному воздуху. Некоторые уже тогда чувствовали себя неважно: не хватало кислоро­да, ныли стертые в кровь ноги, мучили головные боли или, как в моем случае, постоянный ка­шель. Один из сопровождавших нас шерпов тя­жело пострадал, свалившись в трещину.

На высоте 6400 метров нам в первый раз дове­лось лицом к лицу столкнуться со смертью - это был труп неудачливого альпиниста, завернутый в голубой пластиковый мешок. Потом у одного из лучших и опытнейших носильщиков фишеровской команды произошел отек легких. Его при­шлось эвакуировать на вертолете в больницу, од­нако через несколько недель шерпа скончался. Клиент Фишера с такими же симптомами был, к счастью, вовремя доставлен на безопасную вы­соту, и благодаря этому жизнь его была спасена.

Скотт Фишер ссорится со своим заместителем, инструктором из России Анатолием Букреевым: тот не желает помогать клиентам карабкаться вверх по скалам, и Фишеру приходится в одиноч­ку выполнять изнурительную работу гида.

В лагере III, предпоследнем нашем горном приюте перед вершиной, мы готовимся к фи­нальному этапу восхождения. Рядом расположи­лись восходители из Тайваня со своим лидером - фотографом Мин Хо Гау. С тех пор как в 1995 го­ду при покорении горы Мак-Кинли на Аляске не­удачливым тайваньцам потребовалась помощь спасателей, эта команда «прославилась» отсутст­вием должного опыта. Столь же мало компетент­ны и альпинисты из Южно-Африканской Рес­публики: за их группой тянется целый шлейф скандальных слухов, а в базовом лагере от них отделилось несколько опытных спортсменов.

Наступление на вершину начинаем 6 мая. И хотя между группами существует договоренность о том, чтобы не предпринимать штурм Эвереста всем одновременно - иначе на подходе к самой вершине возникнут очереди и толкотня, - ни южноафриканцев, ни команду из Тайваня это, к со­жалению, совсем не останавливает.

Первые жертвы неподготовленности появились еще на пути к вершине Эвереста…

Утром 9 мая один из тайваньцев вылезает из палатки, чтобы оправиться и умыться. На ногах у него только мягкие чуни. Присев на корточки, он поскальзывается, летит, кувыркаясь, вниз по склону и метров через двадцать проваливается в глубокую трещину. Шерпы вытаскивают его и помогают дойти до палатки. Он находится в со­стоянии шока, хотя серьезных физических повре­ждений на первый взгляд как будто нет.

Вскоре после этого Мин Хо Гау ведет остатки тайваньской группы в направлении лагеря IV, который расположен на южной седловине, оставив своего незадачливого товарища отдыхать в палатке в полном одиночестве. Через несколько часов состояние бедняги резко ухудшается, он те­ряет сознание и вскоре умирает. Американские альпинисты по рации сообщают об этой трагедии руководителю группы Мин Хо Гау.

«О"кей, - отвечает он, - большое спасибо». И как ни в чем не бывало сообщает партнерам по связ­ке, что смерть товарища никоим образом не по­влияет на график их восхождения.

На южной седловине (высота 7925 метров) расположен лагерь, который становится для нас базовым на время штурма верши­ны. Южная седловина - это обширное ледовое плато между исхлестанными ветром скалами верхней части горы Лхоцзе и Эверестом. С вос­точной стороны оно нависает над пропастью глу­биной в два километра, у края которой стоят на­ши палатки. Вокруг валяется больше тысячи пу­стых кислородных баллонов, оставленных преж­ними экспедициями. Если где-нибудь еще на земле есть более безотрадное и загаженное мес­то, надеюсь, мне не придется его увидеть.

Вечером 9 мая команды Холла, Фишера, тайваньцы и южноафриканцы достигают южного седла. Мы совершили этот многочасовой переход в тяжелейших условиях - бил сильный ветер и было очень скользко; некоторые прибыли на ме­сто уже в темноте, совершенно обессиленные.

Вот появляется Лопсанг Янгбу, старший шер­па из команды Скотта Фишера. На спине у него 35-килограммовый рюкзак. В числе прочего там аппараты спутниковой связи - Сэнди Питтмэн хочет с высоты 7900 метров рассылать по всему миру электронные сообщения (потом выясни­лось, что это технически невозможно). Фишеру не приходит в голову пресекать столь опасные при­хоти клиентов. Наоборот, он обещал собственно­ручно оттащить наверх электронные игрушки Питтмэн, если носильщик откажется их нести. К ночи здесь собралось больше пятидесяти человек, маленькие палатки стоят почти вплотную. При этом над лагерем витает странная атмосфера изоляции. Порывистый ветер на плато воет так громко, что, даже находясь в соседних палатках, переговариваться невозможно. Как команда мы существуем только на бумаге. Через несколько часов группа покинет лагерь, но каждый будет двигаться вперед сам по себе, не связанный с ос­тальными ни веревкой, ни особой симпатией.

Вечером, в половине восьмого, все стихает. По-прежнему страшно холодно, но ветра уже почти нет; погода благоприятствует штурму вершины. Роб Холл громко кричит нам из своей палатки: «Ребята, похоже, сегодня тот самый день. В поло­вине двенадцатого начинаем штурм!».

За двадцать пять минут до полуночи я натяги­ваю кислородную маску, включаю лампу и выхо­жу в темноту. Группа Холла состоит из пятнад­цати человек: три инструктора, четверо шерпов и восемь клиентов. Фишер со своей командой - три инструктора, шесть шерпов и клиенты - сле­дуют за нами с интервалом в полчаса. Следом идут тайваньцы с двумя шерпами. А вот коман­да Южной Африки, которой слишком тяжело дался изнурительный подъем, осталась в палат­ках. Той ночью из лагеря в направлении верши­ны вышли тридцать три человека.

В три сорок пять утра в двадцати метрах ниже себя замечаю крупную фигуру в ядовито-желтой пуховке. В связке с ней идет шерпа, который го­раздо ниже ростом. Шумно дыша (он без кисло­родной маски), шерпа буквально тащит вверх по склону свою партнершу, как лошадь - плуг. Это Лопсанг Янгбу и Сэнди Питтмэн.

Мы то и дело останавливаемся. Накануне вече­ром проводники из команд Фишера и Холла должны были навесить перильные веревки. Но оказалось, что двое главных шерпа терпеть не могут друг друга. И ни Скотт Фишер, ни Роб Холл - самые авторитетные люди на плато - не смогли или не захотели заставить шерпов проде­лать необходимую работу. Из-за этого сейчас мы теряем драгоценное время и силы. Четверо кли­ентов Холла чувствуют себя все хуже и хуже.

А вот клиенты Фишера в хорошей форме, и это, конечно, давит на новозеландца. Дуг Хансен хо­чет повернуть вниз, но Холл уговаривает его ид­ти дальше. Бек Уитерз почти полностью потерял зрение - из-за низкого давления проявились по­следствия перенесенной им операции на глазах. Вскоре после восхода солнца его, беспомощного, пришлось оставить на хребте. Холл обещает за­брать Уитерза на обратном пути.

По правилам руководитель обязан назначать срок, когда все члены группы, независимо от то­го, где находятся, должны повернуть назад, что­бы успеть благополучно вернуться в лагерь. Од­нако никто из нас этого часа не знал.

Через некоторое время вижу в снегу Лопсанга: он стоит на коленях, его тошнит. Шерпа - самый сильный альпинист в группе, но вчера он целый день тащил никому не нужный спутниковый те­лефон Сэнди Питтмэн, а сегодня пять, а то и шесть часов подряд втягивал наверх ее саму, Право проводника идти первым в группе и опре­делять маршрут является для Лопсанга сейчас дополнительной нагрузкой. Из-за неудовлетво­рительной подготовки маршрута враждующими шерпами, плохой физической формы Лопсанга и самого Фишера, а главным образом, из-за беско­нечных задержек, вызванных ограниченными возможностями таких участников, как Сэнди Питтмэн, Ясуко Намба и Дуг Хансен, мы двига­лись вперед медленно и даже оптимальные для Эвереста погодные условия не могли нам помочь. Между часом дня и двумя, когда пора было пово­рачивать назад, три четверти альпинистов еще даже не достигли вершины. Скотт Фишер и Роб Холл должны были подать своим группам сиг­нал к возвращению, но их даже не было видно.

Анатолий Букреев, Майк Грум, Джон Кракауэр, Энди Харрис, и длинный ряд альпинистов на Эвересте на Юго Восточном хребте, с Макалу позади, 10 мая 1996. Фото из книги "Into Thin Air"

На вершине Эвереста, 13 часов 25 минут.
Инструктор из команды Скотта Фишера Нейл Бейдлман в связке с одним из клиентов на­конец достигает вершины. Там уже находят­ся два других инструктора: Энди Харрис и Ана­толий Букреев. Бейдлман заключает, что скоро появятся и остальные члены его группы. Он де­лает несколько победных снимков и затем зате­вает шутливую возню с Букреевым.

Команда Скотта Фишера на предвершинном хребте Эвереста в 13:00 10 мая 1996 года. Фото из книги Джона Кракауэра "Into Thin Air"

В 14 часов от Фишера, начальника Бейдлмана, все еще нет никаких известий. Именно сейчас – и не позже! - всем уже следовало бы начать спу­скаться, но этого не происходит. Бейдлман не имеет возможности связаться с другими членами команды. Носильщики волокли наверх компью­тер и аппарат спутниковой связи, но ни у Бейдлмана, ни у Букреева нет с собой простейшего пе­реговорного устройства, которое практически ни­чего не весит. Этот промах впоследствии дорого обошелся клиентам и инструкторам.

На вершине Эвереста, 14 часов 10 минут.
Сэнди Питтмэн выбирается на гребень, немно­го опередив Лопсанга Янгбу и еще троих чле­нов группы. Она еле тащится - все-таки сорок один год - и перед вершиной падает как подкошенная. Лопсанг видит, что ее кислород­ный баллон пуст. К счастью, у него в рюкзаке есть запасной. Они медленно проходят последние ме­тры и присоединяются к общему ликованию.

К этому времени вершины уже достигли Роб Холл и Ясуко Намба. Холл беседует с базовым ла­герем по рации. Потом одна из сотрудниц вспо­минала, что у Роба было прекрасное настроение. Он сказал: «Мы уже видим Дуга Хансена. Как только он дойдет до нас, мы двинемся вниз».

Сотрудница передала сообщение в новозеланд­ский офис Холла и целая кипа факсов разлете­лась оттуда по друзьям и семьям участников экс­педиции, извещая их о полном триумфе. В дей­ствительности Хансену, так же как и Фишеру, до вершины оставалось идти не несколько минут, как думал Холл, а почти два часа.

Вероятно, еще в лагере силы Фишера были на исходе - он был тяжело болен. В 1984 году в Не­пале он подцепил какую-то таинственную мест­ную инфекцию, которая развилась в хрониче­скую болезнь с частыми приступами лихорадки, как при малярии. Бывало, что альпиниста це­лый день трясло от сильного озноба.

Роб Холл, Скотт Фишер, Анатолий Букреев, и Джон Кракауэр - фото из книги Джона Крарауэра "Into Thin Air"

Полный кислородный баллон – цена человеческой жизни в «зоне смерти».

На вершине Эвереста, 15 часов 10 минут.

Нейл Бейдлман к этому моменту бездельни­чает на самой высокой точке планеты уже почти два часа и наконец решает, что отту­да пора уходить, хотя руководителя группы Фи­шера по-прежнему не видно. В это время я уже добрался до южной вершины. Мне придется про­должать спуск в условиях снежной бури и лишь к 19.40 удастся добраться до лагеря IV, где, за­бравшись в палатку, я впаду в полубессознатель­ное состояние из-за сильного переохлаждения, недостатка кислорода и полного истощения сил.

Единственным, кто вернулся в этот день в ба­зовый лагерь без особых проблем, был русский, Анатолий Букреев. В17 часов он уже сидел в сво­ей палатке и согревался горячим чаем. Позже опытные восходители усомнятся в правильности его решения оставить клиентов так далеко поза­ди - более чем странный поступок для инструк­тора. Один из клиентов позже с презрением ска­жет о нем: «Когда ситуация стала угрожающей, русский припустил оттуда со всех ног.

36-летний Нейл Бейдлман, бывший авиацион­ный инженер, напротив, имеет репутацию спо­койного, добросовестного инструктора, его все лю­бят. К тому же это один из самых сильных скало­лазов. На вершине он собирает вместе Сэнди Питтмэн и еще троих клиентов и начинает с ни­ми спуск, направляясь в лагерь IV.

Через двадцать минут они натыкаются на Скотта Фишера. Тот в полном изнеможении мол­ча приветствует их жестом. Но о силе и способно­стях американского альпиниста давно ходили легенды и Бейдлману не приходит в голову, что у командира могут быть проблемы. Гораздо силь­нее тревожит Бейдлмана Сэнди Питтмэн, кото­рая еле двигается. Ее шатает, сознание помра­чилось настолько, что клиентку приходится стра­ховать, чтобы она не упала в пропасть.

Чуть ниже южной вершины американка так сильно слабеет, что просит ввести ей кортизон, который на какое-то время должен нейтрализо­вать воздействие разреженного воздуха. В коман­де Фишера у каждого восходителя на крайний случай есть при себе этот препарат, в футлярчи­ке под пуховой курткой, чтобы не замерз.

Сэнди Питтмэн все больше напоминает неоду­шевленный предмет. Бейдлман приказывает другой альпинистке из своей команды заменить почти пустой кислородный баллон журналистки своим полным. Он обвязывает Сэнди веревками и волочит вниз по твердому, покрытому снегом хребту. Ко всеобщему облегчению, инъекция и дополнительная доза кислорода довольно быст­ро оказывают живительное воздействие, и Пит­тмэн приходит в себя настолько, что в состоянии без посторонней помощи продолжать спуск.

На вершине Эвереста, 15 часов 40 минут

Когда Фишер, в конце концов, достигает вер­шины, Лопсанг Янгбу уже ждет его там. Он отдает Фишеру радиопередатчик. «Мы все были на вершине, - передает Фишер в базовый лагерь - Господи, как я устал». Через пару минут к ним присоединяются Мин Хо Гау и двое его шерпов. Роб Холл тоже все еще наверху с нетер­пением ждет Дуга Хансена. Вокруг вершины медленно смыкается пелена облаков. Фишер опять жалуется на то, что плохо себя чувствует - для известного стоика такое поведение более чем необычно. Примерно в 15.55 он начинает обрат­ный путь. И хотя весь маршрут наверх Скотт Фи­шер проделал в кислородной маске, а в его рюк­заке лежит третий, еще почти полный баллон, американец вдруг без всякой видимой причины снимает с себя кислородную маску.

Вскоре вершину покидают тайванец Мин Хо Гау и его шерпы, а также Лопсанг Янгбу. Роб Холл остается в полном одиночестве, он по-преж­нему хочет дождаться Дуга Хансена, который на­конец появляется около четырех часов дня. Очень бледный, Дуг с большими усилиями пре­одолевает последний перед вершиной купол. Об­радованный Холл спешит ему навстречу.

Срок, когда всем следовало повернуть назад, истек, как минимум, два часа назад. Позже кол­леги Холла, которым были хорошо известны ос­торожность и методичность новозеландского аль­пиниста, были неподдельно удивлены странным помрачением его рассудка. Почему он не прика­зал Хансену повернуть не доходя до вершины? Ведь было совершенно ясно, что американец не укладывается ни в какие разумные сроки, обес­печивающие безопасное возвращение.

Однако, одно объяснение существует. Год назад в Гималаях примерно в это же время Холл уже велел ему поворачивать обратно: Хансен вернул­ся тогда с южной вершины, и для него это было страшным разочарованием. Судя по его расска­зам, он снова пошел на Эверест во многом пото­му, что сам Роб Холл настойчиво уговаривал его попытать счастья еще один разок. На этот раз Дуг Хансен полон решимости во что бы то ни ста­ло добраться до вершины. И поскольку Холл сам уговорил Хансена вернуться на Эверест, ему те­перь было, наверное, особенно трудно запретить медлительному клиенту продолжать восхожде­ние. Но время было потеряно. Роб Холл поддер­живает изнуренного Хансена и помогает ему пре­одолеть последние пятнадцать метров вверх. Од­ну или две минуты они стоят на вершине, кото­рую Дуг Хансен все-таки покорил, и медленно начинают спуск. Заметив, что Хансен еле дер­жится на ногах, Лопсанг останавливается, чтобы проследить, как эти двое преодолеют опасный карниз чуть ниже вершины. Убедившись, что все нормально, шерпа быстро продолжает спуск, что­бы присоединиться к Фишеру. Холл и его клиент остались вдвоем далеко позади.

Вскоре после того, как Лопсанг скрылся из ви­да, у Хансена кончается в баллоне кислород, - он в полном изнеможении. Роб Холл пытается спус­тить его, почти неподвижного, без дополнитель­ного кислорода. Но двенадцатиметровый карниз встал перед ними непреодолимым барьером. По­корение вершины потребовало напряжения всех сил, и на спуск резервов уже не остается. На вы­соте 8780 метров Холл и Хансен застревают и свя­зываются по радио с Харрисом.

Находящийся на южной вершине Энди Харрис, второй новозеландский инструктор, решает отнести наверх Холлу и Хансену оставленные там, на обратную дорогу полные баллоны с кисло­родом. Он просит помощи у спускающегося Лопсанга, но шерпа предпочитает проявить заботу о своем начальнике Фишере. Тогда Харрис мед­ленно поднимается и отправляется на помощь в одиночку. Это решение стоило ему жизни.

Уже глубокой ночью Холл и Хансен, может быть уже вместе с поднявшимся к ним Харрисом, под ледяным ураганом все пытались прорвать­ся вниз к южной вершине. Отрезок пути, который при обычных условиях альпинисты одолевают за полчаса, они идут больше десяти часов.

Юго-восточный хребет, высота 8650 метров, 17 часов 20 минут

В паре сотен метров от Лопсанга, уже достиг­шего южной вершины, по юго-восточному хребту медленно спускается Скотт Фишер. Силы его убывают с каждым метром. Слишком изнуренный, чтобы производить утомительные манипуляции с перильными веревками перед чередой карнизов над пропастью, он просто спу­скается по другой - отвесной. Это легче, чем ид­ти по навесным перилам, зато потом, чтобы вер­нуться на маршрут, приходится брести сто мет­ров по колено в снегу, теряя драгоценные силы.

Около 18 часов Лопсанг догоняет Фишера. Тот жалуется: «Я чувствую себя очень плохо, слиш­ком плохо, чтобы спускаться по веревке. Я буду прыгать». Шерпа страхует американца и угова­ривает его потихоньку двигаться вместе. Но Фи­шер уже настолько слаб, что просто не в состоя­нии одолеть этот отрезок пути. Шерпе, тоже силь­но измотанному, не хватает сил помочь команди­ру преодолеть опасный участок. Они застряли. Погода становится все хуже и хуже, они садятся на корточки на покрытой снегом скале.

Около 20 часов из бурана выныривают Мин Хо Гау и двое шерпов. Шерпы оставляют вконец обессиленного тайваньца рядом с Лопсангом и Фишером, а сами налегке продолжают спуск. Че­рез час Лопсанг решается оставить Скотта Фише­ра с Гау на скальной гряде и пробивается вниз сквозь снежную бурю. Около полуночи он шата­ясь приходит в лагерь IV: «Пожалуйста, иди на­верх, - умоляет он Анатолия Букреева. - Скотту совсем плохо, он не может идти». Силы оставля­ют шерпу и он впадает в забытье.

Ослепший клиент ждал помощи в течение двенадцати часов.
И не дождался…

Юго-восточный хребет, 70 метров выше IV лагеря, 18 часов 45 минут

Но не только Роб Холл, Скотт Фишер и те, кто шел с ними, борются этой ночью за свою жизнь. Семьюдесятью метрами выше спаси­тельного лагеря IV во время внезапно разыгравшейся сильной снежной бури разворачиваются не менее драматические события. Нейл Бейдлман, второй инструктор фишеровской команды, который почти два часа впустую ждал на верши­не своего шефа, двигается со своей группой очень медленно. Инструктор из команды Холла - тоже: он выбивается из сил с двумя абсолютно беспо­мощными клиентами. Это японка Ясуко Намба и техасец Бек Уитерз. У японки давно кончился кислород, она не может идти самостоятельно. Еще хуже дело обстоит с Уитерзом, Это его во вре­мя восхождения Холл оставил на высоте 8400 ме­тров из-за почти полной потери зрения. И на ле­дяном ветру ослепшему восходителю пришлось напрасно ждать помощи почти двенадцать часов.

Оба инструктора, их подопечные и двое шерпов из команды Фишера, которые чуть позже выны­ривают из темноты, образуют теперь группу из одиннадцати человек. Тем временем сильный ветер превращается в настоящий ураган, види­мость сокращается до шести-семи метров.

Чтобы обойти опасный ледяной купол, Бейдлман и его группа делают крюк, отклоняясь на восток, - там спуск менее крут. В половине вось­мого вечера они достигают пологой южной седло­вин, весьма обширного плато, на котором все­го в нескольких сотнях метров от них стоят палат­ки лагеря IV. Между тем только у троих или чет­верых из них есть столь необходимые сейчас батарейки для фонарей. К тому же все они бук­вально валятся с ног от изнеможения.

Бейдлман знает, что они находятся где-то на восточной стороне седловины и палатки располо­жены к западу от них. Обессиленным альпини­стам нужно шагать навстречу ледяному ветру, который со страшной силой швыряет им в лицо крупные кристаллы льда и снега, царапающие лица. Постепенно усиливающийся ураган заста­вляет группу отклониться в сторону: вместо того чтобы идти прямо против ветра, изможденные люди движутся под углом к нему.

Следующие два часа оба инструктора, двое шерпов и семеро клиентов вслепую блуждают по плато в надежде случайно выйти к спасительно­му лагерю. Один раз они наткнулись на пару вы­брошенных пустых кислородных баллонов, - зна­чит, палатки находятся где-то неподалеку. Они потеряли ориентацию и не могут опреде­лить, где находится лагерь. Бейдлман, который тоже идет шатаясь, около десяти вечера ощуща­ет вдруг под ногами небольшой подъем, и внезап­но ему кажется, что он стоит на краю света. Он ничего не видит, но чувствует под собой бездну. Его чутье спасает группу от верной смерти: они дошли до восточного края седловины и стоят на самом краю крутого двухкилометрового обрыва. Бедняги давно находятся на той же высоте, что и лагерь, - от относительной безопасности их отде­ляет всего триста метров. Бейдлман с одним из клиентов ищут хоть какое-нибудь укрытие, где они могли бы спастись от ветра, но напрасно.

Давно иссякли запасы кислорода, и теперь лю­ди еще более уязвимы для мороза, температура опускается до минус 45 градусов по Цельсию. В конце концов одиннадцать альпинистов садят­ся на корточки на отполированный ураганом лед под сомнительной защитой скального уступа, ед­ва ли больше стиральной машины. Одни свора­чиваются калачиком и закрыв глаза ожидают смерти. Другие колотят ничего не чувствующи­ми руками товарищей по несчастью, чтобы со­греться самим и расшевелить их. Ни у кого нет сил говорить. Только Сэнди Питтмэн без останов­ки повторяет: «Я не хочу умирать!». Бейдлман со­бирает все силы, чтобы не заснуть; он ищет ка­кой-нибудь знак, который бы предвещал скорое прекращение урагана, и незадолго до полуночи замечает несколько звезд. Внизу продолжается снежная буря, но небо постепенно проясняется. Бейдлман пытается заставить всех подняться, но Питтмэн, Уитерз, Намба и еще одна альпинист­ка слишком слабы. Инструктор понимает: если в самое ближайшее время ему не удастся найти па­латки и привести помощь, все они погибнут.

Собрав тех немногих, кто еще способен идти са­мостоятельно, он выходит с ними навстречу вет­ру. Четверых обессиленных товарищей он оста­вляет под присмотром пятого, который еще мо­жет передвигаться сам. Приблизительно через двадцать минут Бейдлман и его спутники доко­выляли до лагеря IV. Там их встретил Анатолий Букреев. Несчастные как смогли объяснили ему, где ожидают помощи пятеро их замерзающих то­варищей, и, забравшись в палатки, отключились.

Букреев, который вернулся в лагерь почти семь часов назад, с наступлением темноты забеспоко­ился и отправился на поиски пропавших, но – безрезультатно. В конце концов он вернулся в ла­герь и дождался там Нейла Бейдлмана.

Теперь русский выходит на поиски несчастных. Действительно, через час с небольшим он видит в буране слабый свет фонаря. Самый сильный из пятерых все еще в сознании и, по-видимому, спо­собен дойти до лагеря сам. Остальные неподвиж­но лежат на льду - у них нет сил даже говорить. Ясуко Намба кажется мертвой - снег забился в ее капюшон, нет правого ботинка, рука холодная, как ледышка. Осознав, что он может оттащить в лагерь лишь одного из этих бедняг, Букреев под­ключает к маске Сэнди Питтмэн принесенный баллон с кислородом и дает понять старшему, что постарается вернуться как можно скорее. Потом он с одной из альпинисток бредет к палаткам.

За его спиной разыгрывается кошмарная сце­на. Правая рука Ясуко Намбы вытянута вверх и полностью обледенела. Полумертвая Сэнди Пит­тмэн извивается на льду. Бек Уитерз, до сих пор лежавший в позе эмбриона, вдруг шепчет: «Эй, я все понял!», откатывается в сторону, садится на выступ скалы и, расставив руки, подставляет те­ло обезумевшему ветру. Через несколько секунд сильный порыв сдувает его в темноту.

Букреев возвращается. На этот раз он тащит к лагерю Сэнди Питтмэн, позади него бредет пя­тый. Маленькая японка и ослепший, охвачен­ный бредом Уитерз признаны безнадежными - их оставили умирать. 4.30 утра, скоро рассветет. Узнав, что Ясуко Намба обречена, Нейл Бейдл­ман разрыдался в своей палатке.

Перед смертью Роб Холл попрощался с беременной женой по спутниковому телефону.

Базовый лагерь, высота 5364 метра, 4часа 43минуты

Трагедия одиннадцати заблудившихся - не единственная в эту морозную ураганную ночь. В 17.57, когда Роб Холл в последний раз выходил на связь, они с Хансеном находились под самой вершиной. Через одиннадцать часов новозеландец снова связывается с лагерем, на этот раз с южной вершины. С ним уже нет нико­го: ни Дуга Хансена, ни Энди Харриса. Реплики Холла звучат настолько путано, что это внушает тревогу.
В 4.43 он сообщает одному из врачей, что не чувствует ног и каждое движение дается ему с таким колоссальным трудом, что он не в состоянии сдвинуться с места. Едва слышным осипшим голосом Холл хрипит: «Прошлой ночью Харрис был со мной, но сейчас его здесь как буд­то нет. Он был очень слаб». И тут же, очевидно в беспамятстве: «Это правда, что Харрис был со мной? Вы можете мне сказать?». Как оказалось, в распоряжении Холла были два кислородных баллона, но вентиль кислородной маски обледе­нел, и он не мог их подключить.

В пять утра базовый лагерь через спутник ус­танавливает телефонную связь между Холлом и его женой Ян Арнольд, которая находится в Но­вой Зеландии. Она на седьмом месяце беремен­ности. В 1993 году Ян Арнольд поднималась на Эверест вместе с Холлом. Услышав голос мужа, она тут же понимает всю серьезность положения. «Казалось, Роб где-то витает, - вспоминала потом она. - Как-то раз мы с ним обсуждали, что спасти человека, застрявшего на хребте под самой вер­шиной, почти невозможно. Он тогда сказал, что уж лучше застрять на Луне, - больше шансов».

В 5.31 Холл вводит себе четыре миллиграмма кортизона и сообщает, что все еще пытается очи­стить кислородную маску от льда. Каждый раз, связавшись с лагерем, он спрашивает, что с Фи­шером, Гау, Уитерзом, Ясуко Намба и другими участниками восхождения. Но больше всего его беспокоит судьба Энди Харриса. Снова и снова Холл спрашивает, где его ассистент. Чуть позже врач базового лагеря задает вопрос, что с Дутом Хансеном. «Дуга уже нет», - отвечает Холл. Это было его последнее упоминание о Хансене.

Через 12 дней, 23 мая, двое американских аль­пинистов шли на вершину тем же маршрутом. Но тела Энди Харриса они не нашли. Правда, метров на пятнадцать выше южной вершины, там, где кончаются навесные перила, американ­цы подобрали ледоруб. Возможно, Холлу с помо­щью Харриса удалось спустить Дуга Хансена до этого места, где он потерял равновесие и, проле­тев два километра вниз вдоль вертикальной сте­ны юго-западного склона, разбился.

Какая судьба постигла Энди Харриса, тоже не­известно. Найденный на южной вершине ледоруб, который принадлежал Харрису, косвенно указывает на то, что, скорее всего, он остался но­чью вместе с Холлом на южной вершине. Обстоя­тельства гибели Харриса остались тайной.

В шесть часов утра базовый лагерь спрашива­ет Холла, коснулись ли его первые лучи солнца. «Почти», - отвечает он, и это пробуждает надеж­ду; некоторое время назад он сообщил, что из-за ужасного холода его постоянно бьет дрожь. И в этот раз Роб Холл справляется об Энди Харрисе: «Видел его вчера вечером хоть кто-нибудь, кроме меня? Думаю, ночью он пошел вниз. Здесь его ле­доруб, куртка и что-то еще». После четырехчасо­вых усилий Холлу наконец удается очистить ки­слородную маску от льда и с девяти утра он мо­жет вдыхать кислород из баллона. Правда, он уже провел без кислорода больше шестнадцати часов. Двумя тысячами метров ниже друзья но­возеландца предпринимают отчаянные попытки заставить его продолжать спуск. Голос начальни­цы базового лагеря дрожит. «Думай о своем ребе­ночке, - говорит она по радио. - Через два меся­ца ты увидишь его личико. А сейчас иди вниз». Несколько раз Роб сообщает, что готовится про­должить спуск, но остается на том же месте.

Около 9.30 двое шерпов, из тех, которые про­шлой ночью в полном изнеможении вернулись с вершины, захватив с собой термос с горячим ча­ем и два кислородных баллона, лезут вверх, что­бы помочь Холлу. Даже при оптимальных усло­виях им предстоял бы многочасовой изнуритель­ный подъем. А условия отнюдь не благоприятны. Ветер дует со скоростью свыше 80 километров в час. Накануне оба носильщика сильно переохла­дились. В лучшем случае, они доберутся до ко­мандира ближе к вечеру и на труднейший спуск вместе с малоподвижным Холлом останется все­го час или два светлого времени.

Вскоре еще трое шерпов отправляются наверх, чтобы снять с горы Фишера и Гау. Спасатели на­ходят их на четыреста метров выше южной сед­ловины. Оба еще живы, но почти без сил. Шерпы подключают кислород к маске Фишера, однако американец не реагирует: он едва дышит, глаза закатились, зубы плотно сжаты.

Решив, что положение Фишера безнадежно, шерпы оставляют его на хребте и спускаются вме­сте с Гау, на которого горячий чай и кислород ока­зали некоторое воздействие. Привязанный к шерпам короткой веревкой, он все же в состоянии идти самостоятельно. Одинокая смерть на скаль­ном гребне - удел Скотта Фишера. Вечером Букреев находит его обледеневший труп.

Тем временем двое шерпов продолжают караб­каться к Холлу. Ветер становится все сильнее. В 15 часов спасатели все еще на двести метров ни­же южной вершины. Из-за мороза и ветра про­должать путь невозможно. Они сдаются.

Друзья Холла и товарищи по команде весь день умоляют новозеландца идти вниз самостоя­тельно. В 18.20 его друг Гай Коттер связывается с Холлом: Ян Арнольд в Новой Зеландии хочет говорить с мужем по спутниковому телефону. «Минутку, - отвечает Холл. - У меня пересохло во рту. Сейчас съем немного снега и отвечу ей».

Вскоре он снова у аппарата и хрипит слабым, искаженным до неузнаваемости голосом: «При­вет, мое сокровище. Надеюсь, ты сейчас в теплой постели. Как у тебя дела?».

«Не могу выразить, как я за тебя волнуюсь, - от­вечает жена. - Твой голос гораздо тверже, чем я ожидала. Тебе не очень холодно, любимый?»

«Учитывая высоту и все остальное, я чувствую себя сравнительно неплохо», - отвечает Холл, пы­таясь по возможности успокоить жену.

«Как твои ноги?»

«Я еще не снимал ботинок, точно не знаю, но думаю, парочку отморожений себе заработал».

«Да я и не жду, что ты выберешься оттуда сов­сем без потерь, - кричит Ян Арнольд. - Я знаю только, что тебя спасут. Не думай, пожалуйста, о том, как ты одинок и покинут. Мысленно я по­сылаю тебе все мои силы!» Заканчивая разговор, Холл сказал жене: «Я люблю тебя. Спокойной ночи, моя драгоценная. А обо мне не слишком тре­вожься». Это были его последние слова. Через двенадцать дней двое американцев, чей путь проходил через южную вершину, нашли на лед­нике замерзшее тело. Холл лежал на правом бо­ку, наполовину засыпанный снегом.

Тела живых и мертвых восходителей покрывались корой льда.

Утром 11 мая, когда несколько групп предпри­нимали отчаянные попытки спасти Холла и Фи­шера, у восточного края южной седловины кто-то из альпинистов нашел два тела, покрытых сан­тиметровым слоем льда: это были Ясуко Намба и Бек Уитерз, которого прошлой ночью сильный порыв ветра сбросил в темноту. Оба едва дыша­ли.
Спасатели сочли их безнадежными и остави­ли умирать. Но через несколько часов Уитерз проснулся, стряхнул с себя лед и побрел в лагерь. Его уложили в палатку, которую следующей но­чью сорвал сильный ураган.

Уитерз опять ноче­вал на морозе - и никто не побеспокоился о не­счастном: его положение снова сочли безнадеж­ным. Лишь на следующее утро клиента замети­ли. Наконец альпинисты оказали помощь товарищу, которого уже трижды сами приговори­ли к смерти. Чтобы скорее эвакуировать его, вер­толет непальских ВВС поднялся на опасную вы­соту. Из-за тяжелейших обморожений Беку Уитерзу ампутировали кисть правой руки и пальцы на левой. Нос тоже пришлось удалить - его подо­бие сформировали из кожных складок лица.

Эпилог
В течение двух майских дней погибли следую­щие члены наших команд: инструкторы Роб Холл, Энди Харрис и Скотт Фишер, клиен­ты Дуг Хансен и японка Ясуко Намба. Мин Хо Гау и Бек Уитерз получили тяжелейшие обморо­жения. Сэнди Питтмэн не понесла в Гималаях серьезного ущерба. Она вернулась в Нью-Йорк и была страшно удивлена и растеряна, когда ее ре­портаж об экспедиции породил целый шквал воз­мущенных и презрительных откликов.

0б авторе:
Джон Кракауэр живет в Сиэтле (США) и работает в журнале «Outside». Написанный им дневник роковой экспедиции на Эверест в мае 1996 года «В разреженном воздухе» разошелся в Соединенных Штатах тиражом семьсот тысяч экземпляров и стал бестселлером.

Роб Холл – этот 35-летний ново­зеландец считался звездой среди орга­низаторов платных восхождений. Спо­койный, методичный скалолаз и блестя­щий администратор, он уже четыре раза стоял на самом высо­ком пике планеты. При этом ему удалось благополучно сво­дить на вершину 39 человек. После восхождения в мае 1996 года он стал единственным пред­ставителем Запада, который поднимался на Эверест пять раз.

24 сентября в украинских кинотеатрах выходит долгожданная премьера, фильм Балтазара Кормакура, который открывал 72-й Венецианский кинофестиваль.

В основе картины «Эверест» лежат реальные события, трагедия, произошедшая весной 1996-го, когда сразу три экспедиции совершавшие восхождение на самую высокую вершину мира попали в сильнейший буран. В результате погибли восемь человек. Среди тех, кому не удалось вернуться домой, был Роб Холл.

От Редакции:

Противоположную точку зрения изложил казахстанский альпинист русского происхождения

Знаменитого альпиниста в роковую экспедицию провожала жена, которая находилась на седьмом месяце беременности. Сегодня Джен Холл и 19-летняя Сара вспоминают о давней трагедии и делятся своими впечатлениями от нового фильма, в котором голливудские актёры рассказали историю их семьи.

Джен, о вашей с Робом истории написано множество книг и статей. Первое предложение о её экранизации поступило, когда с момента трагедии не прошло и года. Что вы почувствовали, когда к вам обратились на этот раз, и почему только теперь согласились принять участие в работе над фильмом?

Джен Холл: Впервые ко мне обратились, когда Саре было около 5 или 6 месяцев, тогда я вообще думать об этом не могла. Затем раз в несколько лет, эта идея всплывала вновь и вновь. Я не была знакома с киноиндустрией, не знала, что значит участвовать в съёмочном процессе, и чувствовала огромную ответственность, ведь эта история важна не только для меня, но и для множества людей, которых затронула трагедия на Эвересте.

Пару лет назад с новым предложением ко мне пришёл продюсер «Эвереста» Тим Беван. Я почувствовала, что пришло время его рассмотреть, потому что Сара стала уже взрослой. Меня заинтересовало то, что проект не предполагал экшена в голливудском стиле с погоней и взрывами, он в большей степени был направлен на то, чтобы открыть людям правду.

- Что в этом фильме для вас самое главное?

- «Эверест» рассказывает о случившемся с маленькой группой альпинистов, оказавшихся на вершине в роковой день. Многие тогда проявили героизм, но, к сожалению, невозможно всё это вместить в двухчасовой картине. Для меня же особенно важна история шерпов (народ Непала, помогающий альпинистам. – Ред.), которые сделали всё возможное, чтобы подняться и спасти моего мужа на следующий день после бури. На их плечах держалась вся экспедиция, им нужно было ежедневно обслуживать её в процессе восхождения, и я бы хотела отдать дань уважения этим замечательнейшим людям.

Сара, мне кажется, для вас «Эверест» - особенно волнительный проект. Вы всегда знали, как погиб ваш отец, а теперь видите его на большом экране в голливудском фильме. Как вы к этому относитесь?

Сара-Арнольд Холл: Мне с самого начала понравилась эта идея. Люди и раньше могли слышать об этой истории, а теперь благодаря фильму они её увидят. Конечно, странно видеть, как твою семью играют актёры. Я до сих пор нервничаю, но это серьёзный, достойный фильм, поэтому риск был оправдан.

- Джен, в фильме «Эверест» вас сыграла знаменитая актриса Кира Найтли. Как вы считаете, ей удалось справиться с ролью?

- Во время съёмок я встречалась с Кирой Найтли и наблюдала за тем, как она работает над ролью. Могу сказать, что это очень странно видеть себя со стороны вместе с мужем, смотреть, как вы прощаетесь в аэропорту. Поначалу я была удивлена игрой Найтли, но мне сказали: «Актёр не должен быть в точности таким же, как ты. Только ты можешь быть собой». И я с этим согласна.

- О Кире Найтли говорят, что она любит свою профессию и всё, за что берётся, делает хорошо. Вы с этим согласны?

Когда я смотрела некоторые эпизоды «Эвереста», то думала, что многое выглядит не так, как это было на самом деле. Но потом научилась доверять создателям картины и убедилась, что у Киры Найтли всё действительно хорошо получилось.

А ваш последний разговор с Робом, который зрители увидят в фильме, он действительно был? Роб успел попрощаться с вами по спутниковому телефону, прежде чем навсегда остаться в снегах Эвереста?

Да, это так. Он звонил трижды.

- Что вы тогда чувствовали?

Я считаю большой удачей, что нам с мужем удалось поговорить. С самого первого звонка я понимала, как мало у него шансов, чтобы спастись. Это было непросто, положить трубку и позволить ему навсегда уйти.

- Фильм «Эверест» – дань традициям альпинизма. Сара, а вы не думали пойти по стопам отца?

У меня был небольшой опыт скалолазания, когда мне было 15 лет. Я поднималась на Килиманджаро в Африке, также была в базовом лагере на горе Эверест. Но это, в первую очередь, дань семейным традициям, а не моё призвание.

Недавно вышел фильм «Эверест», рассказывающий о самой страшной трагедии на горе. История основанная на реальных событиях... Я нашел дневник одного из участников того похода.

Участник экспедиции в Гималаях записал хронику трагедии,
замешанной на легкомыслии и тщеславии,
роковой заносчивости, мужестве и больших деньгах

Джон Кракауэр журналист, альпинист.

Одна моя нога - в Китае, другая - в королевстве Непал; я стою на самой высокой точке планеты. Соскребаю лед со своей кислородной маски, поворачиваюсь к ветру плечом и рассеянно гляжу вниз, на просторы Тибета. Я давно мечтал об этом мгновении, ожидая небывалого чувственного восторга. Но теперь, когда я и в самом деле стою на вершине Эвереста, на эмоции уже не хватает сил.

Я не спал пятьдесят семь часов. За последние три дня мне удалось проглотить лишь немного супа и горсть орешков в шоколаде. Уже несколько недель меня мучает сильный кашель; во время одного из приступов даже треснули два ребра, и теперь каждый вдох для меня; настоящая пытка. К тому же здесь, на высоте свыше восьми тысяч метров, мозг получает так мало кислорода, что по умственным способностям я сейчас вряд ли дам фору не слишком развитому ребенку. Кроме безумного холода и фантастической усталости, я не чувствую почти ничего. Рядом со мной инструкторы Анатолий Букреев из России и новозеландец Энди Харрис. Фотографирую. Потом спуск. На величайшей из вершин планеты я провел меньше пяти минут. Вскоре замечаю, что на юге, где совсем недавно небо было совершенно чистым, несколько более низких вершин скрылись в надвинувшихся облаках. Через пятнадцать минут осторожного спуска по краю двухкилометровой пропасти упираюсь в двенадцатиметровый карниз на гребне главного хребта. Это сложное место. Пристегиваясь к навесным перилам, замечаю и это меня очень тревожит, что десятью метрами ниже, у подножия скалы, столпилось около дюжины альпинистов, которые еще идут к вершине. Мне остается отцепиться от веревки и уступить им дорогу. Там, внизу, члены трех экспедиций: новозеландской команды под руководством легендарного Роба Холла, команды американца Скотта Фишера и группы альпинистов из Тайваня. Пока они медленно взбираются по скале, я с нетерпением жду, когда же подойдет моя очередь идти на спуск. Вместе со мной застрял Энди Харрис. Я прошу его залезть ко мне в рюкзак и перекрыть вентиль кислородного баллона, хочу сберечь кислород. В течение следующих 10 минут чувствую себя на удивление хорошо, голова проясняется. Вдруг совершенно неожиданно становится трудно дышать. Перед глазами все плывет, чувствую, что могу потерять сознание. Вместо того чтобы отключить подачу кислорода, Харрис по ошибке полностью открыл кран, и теперь мой баллон пуст. До запасных баллонов еще 70 труднейших метров вниз. Но сначала придется дождаться, когда рассосется очередь внизу. Снимаю бесполезную теперь кислородную маску, сбрасываю каску на лед и сажусь на корточки. То и дело приходится обмениваться улыбками и вежливыми приветствиями с проходящими наверх альпинистами. На самом деле, я в отчаянии.

Карта Эвереста

Наконец наверх выползает Дуг Хансен, один из моих товарищей по команде. «Мы сделали это!»; кричу я ему обычное в таких случаях приветствие, стараясь, чтобы мой голос звучал веселее. Утомленный Дуг бормочет что-то невразумительное из-под кислородной маски, пожимает мне руку и тащится дальше наверх. В самом конце группы появляется Фишер. Одержимость и выносливость этого американского альпиниста давно стали легендой, и сейчас меня удивляет его совершенно измученный вид. Но вот спуск наконец свободен. Я пристегиваюсь к ярко-оранжевой веревке, резким движением огибаю Фишера, который, понурив голову, опирается на свой ледоруб, и, перевалившись через край скалы, скольжу вниз.

До южной вершины я добираюсь уже в 4 часу. Хватаю полный баллон и спешу дальше вниз, туда, где все плотнее сгущаются облака. Через несколько мгновений начинает валить снег и ничего не видно. А 400 метрами выше, там, где вершина Эвереста по-прежнему сияет на фоне лазурного неба, мои товарищи по команде продолжают громко ликовать. Они празднуют покорение самой высокой точки планеты: машут флагами, обнимаются, фотографируются - и теряют драгоценное время. Никому из них даже не приходит в голову, что уже вечером этого долгого дня на счету будет каждая минута. Позже, после того как нашли 6 трупов, а поиски тех двоих, чьи тела так и не удалось обнаружить, были прекращены, - меня много раз спрашивали, как мои товарищи могли проглядеть столь резкое ухудшение погоды. Почему опытные инструкторы продолжали восхождение, не обращая внимания на признаки надвигающейся бури, и вели на верную смерть своих не слишком хорошо подготовленных клиентов? Вынужден ответить, что я и сам в те послеполуденные часы 10 мая не заметил ничего, что могло бы указывать на приближение урагана.

У подножия Эвереста, четырьмя неделями раньше.

Одновременно с нами на Эверест взбирается команда Скотта Фишера. Фишер, ему 40 лет, вполне компанейский коренастый атлет с хвостом светлых волос на затылке, вперед его гонит неистощимая внутренняя энергия. Если название фирмы Холла «Adventure Consultants» (Консультанты по приключениям) вполне отражает методичный, педантичный подход новозеландца к организации восхождений, то «Mountain Madness» - Горное безумие, так называется предприятие Фишера, определяет стиль последнего еще точнее. В 20 он уже славился своей рискованной техникой.

Скотт Фишер

Многих людей привлекает неиссякаемая энергия Фишера, широта его натуры и способность к детскому восхищению. Он обаятелен, обладает мускулатурой культуриста и физиономией кинозвезды. Фишер курит марихуану и пьет несколько больше, чем позволяет здоровье. Это первая организованная им коммерческая экспедиция на Эверест.

Холл и Фишер ведут по 8 клиентов, разношерстные группы одержимых горами людей, которых объединяет лишь готовность потратить значительную сумму и даже подвергнуть риску собственную жизнь, чтобы хоть раз постоять на самой высокой в мире вершине. А ведь если вспомнить, что даже в центре Европы, на горе Монблан, которая вдвое ниже, случается, гибнут десятки альпинистов-любителей, то коммерческие группы Холла и Фишера, состоящие, в основном, из богатых, но не слишком опытных альпинистов, даже при благоприятных условиях напоминают команды смертников. Вот, например, один из клиентов, Дуг Хансен, 46-летний отец двоих взрослых детей, почтовый служащий из Рентона, неподалеку от Сиэтла.

Чтобы осуществить мечту всей своей жизни, он работал днем и ночью, скапливая необходимую сумму. Или же врач Сиборн Бек Уитерз из Далласа. Путевку в эту отнюдь не дешевую экспедицию он подарил себе на пятидесятилетие. Ясуко Намба, хрупкая японка из Токио с весьма ограниченными способностями к альпинизму, в свои 47 лет мечтает стать самой старшей женщиной, которой удалось покорить Эверест.

Ясуко Намба

На высоте 6400 метров нам в первый раз довелось лицом к лицу столкнуться со смертью - это был труп неудачливого альпиниста, завернутый в голубой пластиковый мешок. Потом у одного из лучших и опытнейших носильщиков фишеровской команды произошел отек легких. Его пришлось эвакуировать на вертолете в больницу, однако через несколько недель шерпа скончался. Клиент Фишера с такими же симптомами был, к счастью, вовремя доставлен на безопасную высоту, и благодаря этому жизнь его была спасена.

Анатолий Букреев

Фишер ссорится со своим заместителем, инструктором из России Анатолием Букреевым: тот не желает помогать клиентам карабкаться вверх по скалам, и Фишеру приходится в одиночку выполнять изнурительную работу гида.

В лагере III, предпоследнем нашем горном приюте перед вершиной, мы готовимся к финальному этапу восхождения. Рядом расположились восходители из Тайваня со своим лидером - фотографом Мин Хо Гау. С тех пор как в 1995 году при покорении горы Мак-Кинли на Аляске неудачливым тайваньцам потребовалась помощь спасателей, эта команда «прославилась» отсутствием должного опыта. Столь же мало компетентны и альпинисты из Южно-Африканской Республики: за их группой тянется целый шлейф скандальных слухов, а в базовом лагере от них отделилось несколько опытных спортсменов.

Наступление на вершину начинаем 6 мая. И хотя между группами существует договоренность о том, чтобы не предпринимать штурм Эвереста всем одновременно - иначе на подходе к самой вершине возникнут очереди и толкотня, - ни южноафриканцев, ни команду из Тайваня это, к сожалению, совсем не останавливает.

На южной седловине (высота 7925 метров) расположен лагерь, который становится для нас базовым на время штурма вершины. Южная седловина - это обширное ледовое плато между исхлестанными ветром скалами верхней части горы Лхоцзе и Эверестом. С восточной стороны оно нависает над пропастью глубиной в два километра, у края которой стоят наши палатки. Вокруг валяется больше тысячи пустых кислородных баллонов, оставленных прежними экспедициями.

Вечером 9 мая команды Холла, Фишера, тайваньцы и южноафриканцы достигают южного седла. Мы совершили этот многочасовой переход в тяжелейших условиях - бил сильный ветер и было очень скользко; некоторые прибыли на место уже в темноте, совершенно обессиленные. Вот появляется Лопсанг Янгбу, старший шерпа из команды Скотта Фишера. На спине у него 35-килограммовый рюкзак. В числе прочего там аппараты спутниковой связи - Сэнди Питтмэн хочет с высоты 7900 метров рассылать по всему миру электронные сообщения (потом выяснилось, что это технически невозможно). Фишеру не приходит в голову пресекать столь опасные прихоти клиентов. Наоборот, он обещал собственноручно оттащить наверх электронные игрушки Питтмэн, если носильщик откажется их нести. К ночи здесь собралось больше пятидесяти человек, маленькие палатки стоят почти вплотную. При этом над лагерем витает странная атмосфера изоляции. Порывистый ветер на плато воет так громко, что, даже находясь в соседних палатках, переговариваться невозможно. Как команда мы существуем только на бумаге. Через несколько часов группа покинет лагерь, но каждый будет двигаться вперед сам по себе, не связанный с остальными ни веревкой, ни особой симпатией.

Вечером, в половине восьмого, все стихает. По-прежнему страшно холодно, но ветра уже почти нет; погода благоприятствует штурму вершины. Роб Холл громко кричит нам из своей палатки: «Ребята, похоже, сегодня тот самый день. В половине двенадцатого начинаем штурм!».

Роб Холл

За 25 минут до полуночи я натягиваю кислородную маску, включаю лампу и выхожу в темноту. Группа Холла состоит из 15 человек: 3 инструктора, 4 шерпов и 8 клиентов. Фишер со своей командой - 3 инструктора, 6 шерпов и клиенты - следуют за нами с интервалом в полчаса. Следом идут тайваньцы с 2 шерпами. А вот команда Южной Африки, которой слишком тяжело дался изнурительный подъем, осталась в палатках. Той ночью из лагеря в направлении вершины вышли тридцать три человека.

В 3-45 утра в 20 метрах ниже себя замечаю крупную фигуру в ядовито-желтой пуховке. В связке с ней идет шерпа, который гораздо ниже ростом. Шумно дыша (он без кислородной маски), шерпа буквально тащит вверх по склону свою партнершу, как лошадь - плуг. Это Лопсанг Янгбу и Сэнди Питтмэн. Мы то и дело останавливаемся. Накануне вечером проводники из команд Фишера и Холла должны были навесить перильные веревки. Но оказалось, что двое главных шерпа терпеть не могут друг друга. И ни Скотт Фишер, ни Роб Холл - самые авторитетные люди на плато - не смогли или не захотели заставить шерпов проделать необходимую работу. Из-за этого сейчас мы теряем драгоценное время и силы. 4 клиентов Холла чувствуют себя все хуже и хуже. А вот клиенты Фишера в хорошей форме, и это, конечно, давит на новозеландца. Дуг Хансен хочет повернуть вниз, но Холл уговаривает его идти дальше. Бек Уитерз почти полностью потерял зрение; из-за низкого давления проявились последствия перенесенной им операции на глазах. Вскоре после восхода солнца его, беспомощного, пришлось оставить на хребте. Холл обещает забрать Уитерза на обратном пути.

На вершине Эвереста, 13 часов 25 минут.

Инструктор из команды Фишера Нейл Бейдлман в связке с одним из клиентов наконец достигает вершины. Там уже находятся два других инструктора: Харрис и Букреев. Бейдлман заключает, что скоро появятся и остальные члены его группы. Он делает несколько фото и затем затевает шутливую возню с Букреевым.

Энди Харрис

В 14 часов от Фишера, начальника Бейдлмана, все еще нет никаких известий. Именно сейчас и не позже! - всем уже следовало бы начать спускаться, но этого не происходит. Бейдлман не имеет возможности связаться с другими членами команды. Носильщики волокли наверх компьютер и аппарат спутниковой связи, но ни у Бейдлмана, ни у Букреева нет с собой простейшего переговорного устройства, которое практически ничего не весит. Этот промах впоследствии дорого обошелся клиентам и инструкторам.

На вершине Эвереста, 14 часов 10 минут.

Сэнди Питтмэн выбирается на гребень, немного опередив Лопсанга Янгбу и еще троих членов группы. Она еле тащится; все-таки 41 год - и перед вершиной падает как подкошенная. Лопсанг видит, что ее кислородный баллон пуст. К счастью, у него в рюкзаке есть запасной. Они медленно проходят последние метры и присоединяются к общему ликованию. К этому времени вершины уже достигли Роб Холл и Ясуко Намба. Холл беседует с базовым лагерем по рации. Потом одна из сотрудниц вспоминала, что у Роба было прекрасное настроение. Он сказал: «Мы уже видим Дуга Хансена. Как только он дойдет до нас, мы двинемся вниз». Сотрудница передала сообщение в новозеландский офис Холла и целая кипа факсов разлетелась оттуда по друзьям и семьям участников экспедиции, извещая их о полном триумфе. В действительности Хансену, так же как и Фишеру, до вершины оставалось идти не несколько минут, как думал Холл, а почти два часа. Вероятно, еще в лагере силы Фишера были на исходе - он был тяжело болен. В 1984 году в Непале он подцепил инфекцию, которая развилась в хроническую болезнь с частыми приступами лихорадки, как при малярии. Бывало, что альпиниста целый день трясло от сильного озноба.

На вершине Эвереста, 15 часов 10 минут.

Нейл Бейдлман к этому моменту бездельничает на самой высокой точке планеты уже почти два часа и наконец решает, что оттуда пора уходить, хотя руководителя группы Фишера по-прежнему не видно. В это время я уже добрался до южной вершины. Мне придется продолжать спуск в условиях снежной бури и лишь к 19.40 удастся добраться до лагеря IV, где, забравшись в палатку, я впаду в полубессознательное состояние из-за сильного переохлаждения, недостатка кислорода и полного истощения сил. Единственным, кто вернулся в этот день в базовый лагерь без особых проблем, был русский, Анатолий Букреев. В17 часов он уже сидел в своей палатке и согревался горячим чаем. Позже опытные восходители усомнятся в правильности его решения оставить клиентов так далеко позади - более чем странный поступок для инструктора. Один из клиентов позже с презрением скажет о нем: «Когда ситуация стала угрожающей, русский припустил оттуда со всех ног.

36-летний Нейл Бейдлман, бывший авиационный инженер, напротив, имеет репутацию спокойного, добросовестного инструктора, его все любят. К тому же это один из самых сильных скалолазов. На вершине он собирает вместе Сэнди Питтмэн и еще 3 клиентов и начинает с ними спуск, направляясь в лагерь IV. Через 20 минут они натыкаются на Скотта Фишера. Тот в полном изнеможении молча приветствует их жестом. Но о силе и способностях американского альпиниста давно ходили легенды и Бейдлману не приходит в голову, что у командира могут быть проблемы. Гораздо сильнее тревожит Бейдлмана Сэнди Питтмэн, которая еле двигается. Ее шатает, сознание помрачилось настолько, что клиентку приходится страховать, чтобы она не упала в пропасть.

Чуть ниже южной вершины американка так сильно слабеет, что просит ввести ей кортизон, который на какое-то время должен нейтрализовать воздействие разреженного воздуха. В команде Фишера у каждого восходителя на крайний случай есть при себе этот препарат, в футлярчике под пуховой курткой, чтобы не замерз. Сэнди Питтмэн все больше напоминает неодушевленный предмет. Бейдлман приказывает другой альпинистке из своей команды заменить почти пустой кислородный баллон журналистки своим полным. Он обвязывает Сэнди веревками и волочит вниз по твердому, покрытому снегом хребту. Ко всеобщему облегчению, инъекция и дополнительная доза кислорода довольно быстро оказывают живительное воздействие, и Питтмэн приходит в себя настолько, что в состоянии без посторонней помощи продолжать спуск.

На вершине Эвереста, 15 часов 40 минут

Когда Фишер, в конце концов, достигает вершины, Лопсанг Янгбу уже ждет его там. Он отдает Фишеру радиопередатчик. «Мы все были на вершине, - передает Фишер в базовый лагерь - Господи, как я устал». Через пару минут к ним присоединяются Мин Хо Гау и двое его шерпов. Роб Холл тоже все еще наверху с нетерпением ждет Дуга Хансена. Вокруг вершины медленно смыкается пелена облаков. Фишер опять жалуется на то, что плохо себя чувствует - для известного стоика такое поведение более чем необычно. Примерно в 15.55 он начинает обратный путь. И хотя весь маршрут наверх Скотт Фишер проделал в кислородной маске, а в его рюкзаке лежит третий, еще почти полный баллон, американец вдруг без всякой видимой причины снимает с себя кислородную маску.

Вскоре вершину покидают тайванец Мин Хо Гау и его шерпы, а также Лопсанг Янгбу. Роб Холл остается в полном одиночестве, он по-прежнему хочет дождаться Дуга Хансена, который наконец появляется около четырех часов дня. Очень бледный, Дуг с большими усилиями преодолевает последний перед вершиной купол. Обрадованный Холл спешит ему навстречу.

Срок, когда всем следовало повернуть назад, истек, как минимум, два часа назад. Позже коллеги Холла, которым были хорошо известны осторожность и методичность новозеландского альпиниста, были неподдельно удивлены странным помрачением его рассудка. Почему он не приказал Хансену повернуть не доходя до вершины? Ведь было совершенно ясно, что американец не укладывается ни в какие разумные сроки, обеспечивающие безопасное возвращение.

Объяснение существует. Год назад в Гималаях примерно в это же время Холл уже велел ему поворачивать обратно: Хансен вернулся тогда с южной вершины, и для него это было страшным разочарованием. Судя по его рассказам, он снова пошел на Эверест во многом потому, что сам Роб Холл настойчиво уговаривал его попытать счастья еще один разок. На этот раз Дуг Хансен полон решимости во что бы то ни стало добраться до вершины. И поскольку Холл сам уговорил Хансена вернуться на Эверест, ему теперь было, наверное, особенно трудно запретить медлительному клиенту продолжать восхождение. Но время было потеряно. Роб Холл поддерживает изнуренного Хансена и помогает ему преодолеть последние 15 метров вверх. Одну или две минуты они стоят на вершине, которую Дуг Хансен все-таки покорил, и медленно начинают спуск. Заметив, что Хансен еле держится на ногах, Лопсанг останавливается, чтобы проследить, как эти двое преодолеют опасный карниз чуть ниже вершины. Убедившись, что все нормально, шерпа быстро продолжает спуск, чтобы присоединиться к Фишеру. Холл и его клиент остались вдвоем далеко позади.

Вскоре после того, как Лопсанг скрылся из вида, у Хансена кончается в баллоне кислород, - он в полном изнеможении. Холл пытается спустить его, почти неподвижного, без дополнительного кислорода. Но 12 метровый карниз встал перед ними непреодолимым барьером. Покорение вершины потребовало напряжения всех сил, и на спуск резервов уже не остается. На высоте 8780 метров они застревают и связываются по радио с Харрисом.

Находящийся на южной вершине Энди Харрис, второй новозеландский инструктор, решает отнести наверх Холлу и Хансену оставленные там, на обратную дорогу полные баллоны с кислородом. Он просит помощи у спускающегося Лопсанга, но шерпа предпочитает проявить заботу о своем начальнике Фишере. Тогда Харрис медленно поднимается и отправляется на помощь в одиночку. Это решение стоило ему жизни.

Уже глубокой ночью Холл и Хансен, может быть уже вместе с поднявшимся к ним Харрисом, под ледяным ураганом все пытались прорваться вниз к южной вершине. Отрезок пути, который при обычных условиях альпинисты одолевают за полчаса, они идут больше 10 часов.

Юго-восточный хребет, высота 8650 метров, 17 часов 20 минут

В паре сотен метров от Лопсанга, уже достигшего южной вершины, по юго-восточному хребту медленно спускается Скотт Фишер. Силы его убывают с каждым метром. Слишком изнуренный, чтобы производить утомительные манипуляции с перильными веревками перед чередой карнизов над пропастью, он просто спускается по другой - отвесной. Это легче, чем идти по навесным перилам, зато потом, чтобы вернуться на маршрут, приходится брести сто метров по колено в снегу, теряя драгоценные силы. Около 18 часов Лопсанг догоняет Фишера. Тот жалуется: «Я чувствую себя очень плохо, слишком плохо, чтобы спускаться по веревке. Я буду прыгать». Шерпа страхует американца и уговаривает его потихоньку двигаться вместе. Но Фишер уже настолько слаб, что просто не в состоянии одолеть этот отрезок пути. Шерпе, тоже сильно измотанному, не хватает сил помочь командиру преодолеть опасный участок. Они застряли. Погода становится все хуже и хуже, они садятся на корточки на покрытой снегом скале. Около 20 часов из бурана выныривают Мин Хо Гау и двое шерпов. Шерпы оставляют вконец обессиленного тайваньца рядом с Лопсангом и Фишером, а сами налегке продолжают спуск. Через час Лопсанг решается оставить Скотта Фишера с Гау на скальной гряде и пробивается вниз сквозь снежную бурю. Около полуночи он шатаясь приходит в лагерь IV: «Пожалуйста, иди наверх, - умоляет он Букреева. - Скотту совсем плохо, он не может идти». Силы оставляют шерпу и он впадает в забытье.

Ослепший клиент ждал помощи в течение двенадцати часов.
И не дождался…

Юго-восточный хребет, 70 метров выше IV лагеря, 18 часов 45 минут

Но не только Роб Холл, Скотт Фишер и те, кто шел с ними, борются этой ночью за свою жизнь. Семьюдесятью метрами выше спасительного лагеря IV во время внезапно разыгравшейся сильной снежной бури разворачиваются не менее драматические события. Нейл Бейдлман, второй инструктор фишеровской команды, который почти два часа впустую ждал на вершине своего шефа, двигается со своей группой очень медленно. Инструктор из команды Холла - тоже: он выбивается из сил с двумя абсолютно беспомощными клиентами. Это японка Ясуко Намба и техасец Бек Уитерз. У японки давно кончился кислород, она не может идти самостоятельно. Еще хуже дело обстоит с Уитерзом, Это его во время восхождения Холл оставил на высоте 8400 метров из-за почти полной потери зрения. И на ледяном ветру ослепшему восходителю пришлось напрасно ждать помощи почти двенадцать часов.

Инструктора, их подопечные и двое шерпов из команды Фишера, которые чуть позже выныривают из темноты, образуют теперь группу из одиннадцати человек. Тем временем сильный ветер превращается в настоящий ураган, видимость сокращается до шести-семи метров. Чтобы обойти опасный ледяной купол, Бейдлман и его группа делают крюк, отклоняясь на восток, - там спуск менее крут. В половине восьмого вечера они достигают пологой южной седловин, весьма обширного плато, на котором всего в нескольких сотнях метров от них стоят палатки лагеря IV. Между тем только у троих или четверых из них есть столь необходимые сейчас батарейки для фонарей. К тому же все они буквально валятся с ног от изнеможения.

Бейдлман знает, что они находятся где-то на восточной стороне седловины и палатки расположены к западу от них. Обессиленным альпинистам нужно шагать навстречу ледяному ветру, который со страшной силой швыряет им в лицо крупные кристаллы льда и снега, царапающие лица. Постепенно усиливающийся ураган заставляет группу отклониться в сторону: вместо того чтобы идти прямо против ветра, изможденные люди движутся под углом к нему.

Следующие два часа оба инструктора, двое шерпов и семеро клиентов вслепую блуждают по плато в надежде случайно выйти к спасительному лагерю. Один раз они наткнулись на пару выброшенных пустых кислородных баллонов, - значит, палатки находятся где-то неподалеку. Они потеряли ориентацию и не могут определить, где находится лагерь. Бейдлман, который тоже идет шатаясь, около десяти вечера ощущает вдруг под ногами небольшой подъем, и внезапно ему кажется, что он стоит на краю света. Он ничего не видит, но чувствует под собой бездну. Его чутье спасает группу от верной смерти: они дошли до восточного края седловины и стоят на самом краю крутого двухкилометрового обрыва. Бедняги давно находятся на той же высоте, что и лагерь, - от относительной безопасности их отделяет всего триста метров. Бейдлман с одним из клиентов ищут хоть какое-нибудь укрытие, где они могли бы спастись от ветра, но напрасно.

Давно иссякли запасы кислорода, и теперь люди еще более уязвимы для мороза, температура опускается до минус 45 градусов по Цельсию. В конце концов одиннадцать альпинистов садятся на корточки на отполированный ураганом лед под сомнительной защитой скального уступа, едва ли больше стиральной машины. Одни сворачиваются калачиком и закрыв глаза ожидают смерти. Другие колотят ничего не чувствующими руками товарищей по несчастью, чтобы согреться самим и расшевелить их. Ни у кого нет сил говорить. Только Сэнди Питтмэн без остановки повторяет: «Я не хочу умирать!». Бейдлман собирает все силы, чтобы не заснуть; он ищет какой-нибудь знак, который бы предвещал скорое прекращение урагана, и незадолго до полуночи замечает несколько звезд. Внизу продолжается снежная буря, но небо постепенно проясняется. Бейдлман пытается заставить всех подняться, но Питтмэн, Уитерз, Намба и еще одна альпинистка слишком слабы. Инструктор понимает: если в самое ближайшее время ему не удастся найти палатки и привести помощь, все они погибнут.

Собрав тех немногих, кто еще способен идти самостоятельно, он выходит с ними навстречу ветру. Четверых обессиленных товарищей он оставляет под присмотром пятого, который еще может передвигаться сам. Приблизительно через двадцать минут Бейдлман и его спутники доковыляли до лагеря IV. Там их встретил Анатолий Букреев. Несчастные как смогли объяснили ему, где ожидают помощи пятеро их замерзающих товарищей, и, забравшись в палатки, отключились. Букреев, который вернулся в лагерь почти 7 часов назад, с наступлением темноты забеспокоился и отправился на поиски пропавших, но безрезультатно. В конце концов он вернулся в лагерь и дождался там Нейла Бейдлмана.

Теперь русский выходит на поиски несчастных. Действительно, через час с небольшим он видит в буране слабый свет фонаря. Самый сильный из пятерых все еще в сознании и, по-видимому, способен дойти до лагеря сам. Остальные неподвижно лежат на льду - у них нет сил даже говорить. Ясуко Намба кажется мертвой - снег забился в ее капюшон, нет правого ботинка, рука холодная, как ледышка. Осознав, что он может оттащить в лагерь лишь одного из этих бедняг, Букреев подключает к маске Сэнди Питтмэн принесенный баллон с кислородом и дает понять старшему, что постарается вернуться как можно скорее. Потом он с одной из альпинисток бредет к палаткам. За его спиной разыгрывается кошмарная сцена. Правая рука Ясуко Намбы вытянута вверх и полностью обледенела. Полумертвая Сэнди Питтмэн извивается на льду. Бек Уитерз, до сих пор лежавший в позе эмбриона, вдруг шепчет: «Эй, я все понял!», откатывается в сторону, садится на выступ скалы и, расставив руки, подставляет тело обезумевшему ветру. Через несколько секунд сильный порыв сдувает его в темноту.

Букреев возвращается. На этот раз он тащит к лагерю Сэнди, позади него бредет пятый. Маленькая японка и ослепший, охваченный бредом Уитерз признаны безнадежными - их оставили умирать. 4.30 утра, скоро рассветет. Узнав, что Ясуко Намба обречена, Нейл Бейдлман разрыдался в своей палатке.

Перед смертью Роб Холл попрощался с беременной женой по спутниковому телефону.

Базовый лагерь, высота 5364 метра, 4 часа 43минуты

Трагедия одиннадцати заблудившихся; не единственная в эту морозную ураганную ночь. В 17.57, когда Роб Холл в последний раз выходил на связь, они с Хансеном находились под самой вершиной. Через одиннадцать часов новозеландец снова связывается с лагерем, на этот раз с южной вершины. С ним уже нет никого: ни Дуга Хансена, ни Энди Харриса. Реплики Холла звучат настолько путано, что это внушает тревогу. В 4.43 он сообщает одному из врачей, что не чувствует ног и каждое движение дается ему с таким колоссальным трудом, что он не в состоянии сдвинуться с места. Едва слышным осипшим голосом Холл хрипит: «Прошлой ночью Харрис был со мной, но сейчас его здесь как будто нет. Он был очень слаб». И тут же, очевидно в беспамятстве: «Это правда, что Харрис был со мной? Вы можете мне сказать?». Как оказалось, в распоряжении Холла были два кислородных баллона, но вентиль кислородной маски обледенел, и он не мог их подключить.

В пять утра базовый лагерь через спутник устанавливает телефонную связь между Холлом и его женой Ян Арнольд, которая находится в Новой Зеландии. Она на седьмом месяце беременности. В 1993 году Ян Арнольд поднималась на Эверест вместе с Холлом. Услышав голос мужа, она тут же понимает всю серьезность положения. «Казалось, Роб где-то витает,; вспоминала потом она.; Как-то раз мы с ним обсуждали, что спасти человека, застрявшего на хребте под самой вершиной, почти невозможно. Он тогда сказал, что уж лучше застрять на Луне, - больше шансов».

В 5.31 Холл вводит себе четыре миллиграмма кортизона и сообщает, что все еще пытается очистить кислородную маску от льда. Каждый раз, связавшись с лагерем, он спрашивает, что с Фишером, Гау, Уитерзом, Ясуко Намба и другими участниками восхождения. Но больше всего его беспокоит судьба Энди Харриса. Снова и снова Холл спрашивает, где его ассистент. Чуть позже врач базового лагеря задает вопрос, что с Дутом Хансеном. «Дуга уже нет», - отвечает Холл. Это было его последнее упоминание о Хансене.

Через 12 дней, 23 мая, двое американских альпинистов шли на вершину тем же маршрутом. Но тела Энди Харриса они не нашли. Правда, метров на 15 выше южной вершины, там, где кончаются навесные перила, американцы подобрали ледоруб. Возможно, Холлу с помощью Харриса удалось спустить Дуга Хансена до этого места, где он потерял равновесие и, пролетев два километра вниз вдоль вертикальной стены юго-западного склона, разбился.

Какая судьба постигла Харриса, тоже неизвестно. Найденный на южной вершине ледоруб, который принадлежал ему, косвенно указывает на то, что, скорее всего, он остался ночью вместе с Холлом на южной вершине. Обстоятельства гибели Харриса остались тайной.

В шесть часов утра базовый лагерь спрашивает Холла, коснулись ли его первые лучи солнца. «Почти», - отвечает он, и это пробуждает надежду; некоторое время назад он сообщил, что из-за ужасного холода его постоянно бьет дрожь. И в этот раз Роб Холл справляется об Энди Харрисе: «Видел его вчера вечером хоть кто-нибудь, кроме меня? Думаю, ночью он пошел вниз. Здесь его ледоруб, куртка и что-то еще». После четырехчасовых усилий Холлу наконец удается очистить кислородную маску от льда и с девяти утра он может вдыхать кислород из баллона. Правда, он уже провел без кислорода больше шестнадцати часов. Двумя тысячами метров ниже друзья новозеландца предпринимают отчаянные попытки заставить его продолжать спуск. Голос начальницы базового лагеря дрожит. «Думай о своем ребеночке, - говорит она по радио. - Через два месяца ты увидишь его личико. А сейчас иди вниз». Несколько раз Роб сообщает, что готовится продолжить спуск, но остается на том же месте.

Около 9.30 двое шерпов, из тех, которые прошлой ночью в полном изнеможении вернулись с вершины, захватив с собой термос с горячим чаем и два кислородных баллона, лезут вверх, чтобы помочь Холлу. Даже при оптимальных условиях им предстоял бы многочасовой изнурительный подъем. А условия отнюдь не благоприятны. Ветер дует со скоростью свыше 80 километров в час. Накануне оба носильщика сильно переохладились. Вскоре еще 3 шерпов отправляются наверх, чтобы снять с горы Фишера и Гау. Спасатели находят их на четыреста метров выше южной седловины. Оба еще живы, но почти без сил. Шерпы подключают кислород к маске Фишера, однако американец не реагирует: он едва дышит, глаза закатились, зубы плотно сжаты. Решив, что положение Фишера безнадежно, шерпы оставляют его на хребте и спускаются вместе с Гау, на которого горячий чай и кислород оказали некоторое воздействие. Привязанный к шерпам короткой веревкой, он все же в состоянии идти самостоятельно. Одинокая смерть на скальном гребне - удел Скотта Фишера. Вечером Букреев находит его обледеневший труп. Тем временем двое шерпов продолжают карабкаться к Холлу. Ветер становится все сильнее. В 15 часов спасатели все еще на двести метров ниже южной вершины. Из-за мороза и ветра продолжать путь невозможно. Они сдаются.

Друзья Холла и товарищи по команде весь день умоляют новозеландца идти вниз самостоятельно.

Это были его последние слова. Через 12 дней двое американцев, чей путь проходил через южную вершину, нашли на леднике замерзшее тело. Холл лежал на правом боку, наполовину засыпанный снегом.

Спасение Бека Уитерза

Утром 11 мая, когда несколько групп предпринимали отчаянные попытки спасти Холла и Фишера, у восточного края южной седловины кто-то из альпинистов нашел два тела, покрытых сантиметровым слоем льда: это были Ясуко Намба и Бек Уитерз, которого прошлой ночью сильный порыв ветра сбросил в темноту. Оба едва дышали. Спасатели сочли их безнадежными и оставили умирать. Но через несколько часов Уитерз проснулся, стряхнул с себя лед и побрел в лагерь. Его уложили в палатку, которую следующей ночью сорвал сильный ураган. Уитерз опять ночевал на морозе - и никто не побеспокоился о несчастном: его положение снова сочли безнадежным. Лишь на следующее утро клиента заметили. Наконец альпинисты оказали помощь товарищу, которого уже трижды сами приговорили к смерти. Чтобы скорее эвакуировать его, вертолет непальских ВВС поднялся на опасную высоту. Из-за тяжелейших обморожений Беку Уитерзу ампутировали кисть правой руки и пальцы на левой. Нос тоже пришлось удалить - его подобие сформировали из кожных складок лица.

Эверест 1996. Место гибели

Эпилог

В течение двух майских дней погибли следующие члены наших команд: инструкторы Роб Холл, Энди Харрис и Скотт Фишер, клиенты Дуг Хансен и японка Ясуко Намба. Мин Хо Гау и Бек Уитерз получили тяжелейшие обморожения. Сэнди Питтмэн не понесла в Гималаях серьезного ущерба. Она вернулась в Нью-Йорк и была страшно удивлена и растеряна, когда ее репортаж об экспедиции породил целый шквал негативных откликов.

Каждому альпинисту хорошо известно, что горные вершины, высота которых превышает 8000 метров, таят в себе смертельную опасность для их покорителей. В условиях человеческий организм полностью теряет способность к восстановлению, что нередко служит причиной Трагедия на Эвересте в мае 1996 года стала ярким тому подтверждением.

Жертвы коварной вершины

По роковому стечению обстоятельств, весь 1996 год вошёл печальной страницей в историю покорения Эвереста. В течение сезона пятнадцать человек расстались с жизнью, штурмуя эту коварную вершину. Не обошла беда стороной и две коммерческие альпинистские группы «Горное безумие» и «Консультанты по приключениям».

Как свидетельствует хроника трагедии на Эвересте 1996 года, в их состав входили шесть опытных высококвалифицированных гидов, восемь шерпов - местных жителей, нанятых в качестве проводников-носильщиков, и шестнадцать клиентов, заплативших по шестьдесят пять тысяч долларов за возможность поиграть со смертью на обледенелых склонах. Для пятерых восхождение закончилось трагически.

Как начиналась трагедия на Эвересте 1996 года

Ранним утром 10 мая, когда солнечные лучи ещё не осветили вершины гор, тридцать смельчаков начали штурм Эвереста - пика, возвышающегося на 8848 метров над уровнем моря. Во главе групп стояли серьёзные профессионалы Роб Холл и Скотт Фишер. Они знали, что вся область, находящаяся за пределами 8000 метров, зовётся «зоной смерти», и понимали необходимость тщательной подготовки участников подъёма и строгого соблюдения установленных правил, особенно если речь идёт о таких коварных вершинах, как Эверест. 1996 год, трагедия которого потрясла любителей спорта, вошёл чёрной страницей в историю мирового альпинизма.

Как потом свидетельствовали те, кому посчастливилось остаться в живых, с самого начала штурма возникли неполадки. График подъёма, строго регламентирующий время, необходимое на преодоление каждого участка склона, был сразу нарушен, так как выяснилось, что шерпы не справились с установкой верёвочных перил на пути группы. Когда же, наконец, добрались до самого ответственного участка, носящего название то там потеряли более часа драгоценного времени из-за скопления альпинистов из других групп.

У скалолазов есть правило, которое гласит: «Выбился из графика, не жди беды - возвращайся!» Четыре клиента коммерческих групп Стюарт Хатчинсон, Джон Таске, Фрэнк Фишбек и Лу Казишке последовали этому мудрому совету и остались живы. Остальные же альпинисты продолжили путь. К пяти часам утра они достигли следующего важного рубежа, находящегося на высоте 8350 метров и именуемого «Балконом». Там вновь предстояла задержка, на этот раз из-за отсутствия страховки. Но до заветной вершины оставалось всего сто метров. Она манила, ясно вырисовываясь на фоне идеального голубого неба, и эта близость цели пьянила и притупляла чувство опасности.

На вершине

Сто метров - это много или мало? Если мерить от дома до ближайшего кафе, то совсем рядом, но когда речь идёт о почти вертикальном склоне, разрежённом воздухе и температуре -40 °С, то в этом случае они могут растянуться в ледяную бесконечность. Поэтому последний, самый сложный участок подъёма каждый альпинист преодолевал самостоятельно, выбирая скорость в зависимости от собственного самочувствия и запаса сил.

Около часа дня на Эверест поднялся россиянин Анатолий Букреев - опытный альпинист, заслуженный мастер спорта. Он впервые ступил на эту вершину в 1991 году и впоследствии покорил ещё одиннадцать восьмитысячников планеты. Дважды он был награждён за личное мужество. На его счету много спасённых жизней, в том числе и при восхождении на Эверест (трагедия 1996). Анатолий погиб через год под снежной лавиной в Гималаях.

Несколько отстав от Букреева, на вершине появились ещё двое - коммерческий клиент Джон Бракауэр и гид из «Консультантов по приключениям» Энди Харрис. Через полчаса к ним присоединились гид «Горного безумия» Нил Бейдлман и их клиент Мартин Адамс. Остальные же участники восхождения сильно отстали.

Запоздалый спуск

Согласно графику, крайним сроком для начала спуска назначили два часа дня, но к этому времени большинство участников восхождения ещё не поднялись на вершину, а когда, наконец, им это удалось, люди слишком долго ликовали и фотографировались. Таким образом, время было безвозвратно упущено. Это стало одной из причин события, ныне известного как трагедия на Эвересте 1996 года.

Лишь около шестнадцати часов в базовый лагерь поступило сообщение о том, что все альпинисты находятся на вершине. Первым приступил к спуску так как из всех присутствующих он дольше всех пробыл на предельной высоте и не мог больше обходиться без дополнительного кислорода. В его задачу входило вернуться в Лагерь IV - последнее место стоянки перед вершиной, отдохнуть и вернуться на помощь остальным, захватив с собой баллоны с кислородом и термос с горячим чаем.

В горном плену

Выжившие в трагедии 1996 года на Эвересте потом рассказывали, что к началу спуска Анатолия погода резко испортилась, поднялся ветер, ухудшилась видимость. Находиться далее на пике стало невозможно, и остальные члены команды также потянулись вниз. спускался вместе с одним из шерпов по имени Лопсанг.

Достигнув «Балкона» и оказавшись на уровне 8230 метров, они были вынуждены задержаться из-за крайне плохого самочувствия Фишера, у которого к тому моменту начался сильный отёк мозга - явление нередкое на предельных высотах. Он отправил Лопсанга продолжать спуск и, если удастся, привести помощь.

Когда шерп достиг Лагеря IV, то находившиеся в нём люди были не готовы покинуть палатки и вновь оказаться на горном склоне среди поднявшегося к тому времени бурана. Последняя надежда возлагалась на Букреева, но он в это время выводил из снежного плена трёх человек - Сэнди Питтмана, Шарлотту Фокс и Тима Мадсена. Лишь в середине следующего дня удалось подняться к Фишеру, но тот был уже мёртв. Его тело не смогли доставить вниз, поэтому просто завалили камнями на горном склоне. Памятником Скотту стал покорённый им Эверест (1996 год). Трагедия же продолжала свою мрачную жатву.

К этому времени ветер ещё усилился, и поднятый им снег ограничивал видимость буквально на расстояние вытянутой руки. В этой сложнейшей обстановке группа альпинистов из отряда «Консультанты по приключениям» заблудилась, полностью потеряв ориентиры. Они пытались найти дорогу к Лагерю IV и передвигались вслепую, пока не упали обессиленные на самом краю пропасти, к счастью, не дойдя до неё несколько метров.

От верной смерти их спас всё тот же Букреев. В непроглядном снежном месиве ему удалось обнаружить замерзающих альпинистов и поодиночке притащить на себе в лагерь. Этот эпизод подробно описал впоследствии Нил Бейдлман - один из тех, кому посчастливилось избежать смерти, покоряя Эверест (1996 год).

Трагедия

Анатолий сделал всё, что было в его силах. Оказать помощь он не смог лишь двоим: японка Ясука Намба была к тому времени уже в безнадёжном состоянии, а другой член группы, Уизерс, затерялся в буране, и его не удалось отыскать. На следующее утро он сам добрался до лагеря, но был в такой степени обморожен, что никто не надеялся на благополучный исход. Он выжил, но, когда его вертолётом доставили в больницу, врачам пришлось ампутировать ему правую руку, все пальцы левой и нос. Вот таким несчастьем обернулось для него восхождение на Эверест (1996 год).

Трагедия, разыгравшаяся 11 мая, в полной мере продолжилась на следующий день. Когда последние альпинисты покидали вершину, цепочку замыкали двое: Роб Холл и его друг Даг Хансен. Через некоторое время от Роба поступило тревожное сообщение, что Даг потерял сознание. Нужен был срочно кислород, и гид «Консультантов по приключениям» Энди Харрис направился к ним с баллоном.

Когда ему это удалось, Хансен был ещё жив, но находился в критическом состоянии. Ситуация осложнилась тем, что у самого Роба регулятор кислородного баллона обледенел, и его не удавалось подключить к маске. Через некоторое время прибывший на помощь Харрис внезапно пропал в снежной мгле.

Во время последнего сеанса радиосвязи Роб Холл сообщил, что оба находившихся с ним альпиниста мертвы, а он из-за сильного обморожения практически безнадёжен. Мужчина попросил соединить его с беременной женой Джэн Арнольд, которая осталась в Новой Зеландии. Сказав ей несколько слов в утешение, Роб навсегда выключил рацию. Трагедия на Эвересте 1996 года оборвала жизнь этого человека. Спасти его не удалось, и лишь через двенадцать дней окаменевшее на морозе тело нашли участники другой экспедиции.

Трагедия на горе Эверест 1996 года имела печальный результат. Группа «Горное безумие» понесла меньшие потери, но во время спуска с вершины погиб её руководитель Скотт Фишер. Вторая же команда - «Консультанты по приключениям» - лишилась сразу четырёх человек. Это были: руководитель Род Холл, его постоянный клиент Даг Хансен, альпинист-инструктор Энди Харрис и японская спортсменка Ясуко Намба, не дошедшая совсем немного до Лагеря IV.

Причины катастрофы

Сегодня, по прошествии многих лет со дня печальных событий, анализируя причины этой наиболее масштабной трагедии в Гималаях, специалисты приходят к выводу, что их было несколько. Покорение горных высот, превышающих отметку восемь тысяч метров, всегда связано с риском, однако его степень во многом зависит от того, насколько неукоснительно соблюдаются требования, предъявляемые к участникам восхождений.

Среди причин, в результате которых произошла трагедия на Эвересте (май 1996 года), прежде всего, отмечаются нарушения, связанные с графиком подъёма. В соответствии с намеченным ранее планом, обе группы, начав восхождение в полночь 10 мая, должны были с рассветом достичь горного хребта, а в 10 часов утра 11 мая быть на Южной Вершине.

На конечную же точку восхождения - Эверест - предполагалось подняться в полдень. Этот план остался невыполненным, и подъём растянулся до 16 часов. Нарушения спровоцировали ряд роковых событий, повлекших за собой гибель людей. Правило «Выбился из графика, не жди беды - возвращайся!» было проигнорировано.

Одной из причин, по которым произошла трагедия на Эвересте в мае 1996 года, исследователи называют ряд задержек во время подъёма. В плане восхождения предполагалось, что шерпы Лапсанг и Роб покинут лагерь раньше остальных членов команды и установят верёвочные перила возле Южной Вершины ради безопасности альпинистов. Они этого не сделали из-за приступа горной болезни у одного из них. Эту работу пришлось выполнять гидам Букрееву и Бейдлману, что повлекло за собой дополнительную задержку.

Нарушения требований безопасности

Кроме того, организаторы подъёма допустили в тот день грубое нарушение правил безопасности. Дело в том, что 11 мая вышли сразу три группы штурмовать Эверест. Трагедия 1996 года произошла во многом оттого, что в тот день на склоне было чрезмерное количество альпинистов, и перед последним, самым сложным участком подъёма возникла пробка.

В результате на высоте 8500 метров, в условии разрежённого воздуха и сильнейшего мороза, усталые люди были вынуждены ждать своей очереди, стоя на пронизывающем ветру. Впоследствии, анализируя причины, в результате которых произошла трагедия на Эвересте 1996 года, организаторы восхождения оправдывались надеждами на то, что большое количество участников подъёма поможет им легче справиться с глубоким снегом и прочими сложностями трассы.

Воздействие природных факторов на альпинистов

Каждый совершающий восхождения, и тем более тот, кто их организовывает, должен знать, что на экстремальных высотах человеческий организм подвержен целому ряду негативных воздействий. Среди них недостаток кислорода, вызванный пониженным давлением воздуха, и мороз, достигающий порой отметки в -75 °С.

Усугубляемые крайней усталостью в результате подъёма по горному склону, эти факторы приводят к учащению пульса, дыхания, а подчас к гипотермии и гипоксии. На таких высотах организм полностью теряет способность к восстановлению, и повышенные физические нагрузки ведут к его предельному истощению. Вот такие опасности таит в себе Эверест. Трагедия 1996 года, разыгравшаяся на его склонах, стала ярким и печальным тому подтверждением.

Как показывает практика, среди причин смерти альпинистов на больших высотах наиболее частой является отёк головного мозга. Он бывает следствием низкого содержания кислорода в воздухе и ведёт за собой паралич, кому и гибель. Другой причиной летального исхода в условиях разрежённого воздуха и низких температур называют отёк лёгких. Он нередко заканчивается воспалением, бронхитом и переломом рёбер.

Недостаток кислорода, усугублённый высокими нагрузками, часто вызывает сердечные приступы, что при отсутствии немедленной медицинской помощи может также привести к смерти. Немалую опасность для человека, оказавшегося в горах, представляет и слепота, вызванная блеском снега в ясную погоду. Она приводит к несчастным случаям, свидетелем которых был Эверест. Трагедия (1996), фото участников которой иллюстрируют эту статью, дала богатый материал для осмысления её причин и разработки мер безопасности.

И, наконец, обморожения. Как было отмечено выше, на восьмитысячниках температура нередко опускается до -75 °С. Если учесть, что порывы ветра здесь достигают 130 километров в час, то становиться ясно, какую опасность для жизни людей представляют столь экстремальные погодные условия.

Помимо крайне негативного воздействия на физическое состояние человека, все перечисленные факторы существенно ухудшают и его умственные способности. Это сказывается на краткосрочной и долгосрочной памяти, ясности ума, способности адекватно оценивать обстановку и, как следствие, лишает возможности принимать верные решения.

Для того чтобы стимулировать сопротивление организма воздействующим на него негативным факторам, практикуется акклиматизация. Однако в данном случае её график был нарушен. Причиной тому послужила задержка в ходе установки высотных лагерей, а также низкая подготовка самих участников восхождения. Как видно из их воспоминаний, многие не умели правильно распределить свои силы и, желая сэкономить их, проявляли необоснованную медлительность на подъёме.

Погодный фактор и недостаток кислорода

Опытные альпинисты знают, что даже самая тщательная подготовка экспедиции не является гарантией её успеха. Очень многое зависит от того, повезёт ли с погодой. Эверест же является областью, где она меняется с поразительной быстротой. В течение короткого промежутка времени возможен переход от ясного солнечного дня к снежному урагану, застилающему всё вокруг непроглядной мглой.

Именно это и произошло в тот злополучный день, 11 мая 1996. Трагедия на Эвересте разразилась ещё и потому, что, когда альпинисты, едва пережившие восторг от покорения вершины, начали спуск, погода резко ухудшилась. Метель и снежный буран крайне ограничили видимость и скрыли метки, указывающие путь к Лагерю IV. В результате группа альпинистов заблудилась, потеряв ориентиры.

Ураганный ветер, скорость которого в тот день достигала 130 километров в час, и сильнейший мороз не только подвергли людей опасности быть сметёнными в пропасть, но и привели к снижению атмосферного давления. Как следствие, в воздухе упало содержание кислорода. Оно достигло 14 %, что крайне усугубило ситуацию. Эта концентрация требовала немедленного использования кислородных баллонов, которые к тому времени были полностью израсходованы. В результате создалась критическая ситуация. Возникла угроза потери сознания, отёка лёгких и неминуемой смерти.

Нехватка баллонов - ошибка организаторов восхождения, которую им не простил Эверест. Трагедия 1996 года произошла ещё и потому, что некоторые его участники были людьми неподготовленными, плохо переносящими разрежённый воздух. Во время акклиматизационных выходов им приходилось спать с кислородными баллонами, что значительно увеличило их расход. Кроме того, они потребовались в большом количестве для спасения шерпа Нгаванга, срочно эвакуированного с высоты.

Опасность, таящаяся в коммерческом подходе к альпинизму

И ещё один важный фактор, послуживший причиной печального события 11 мая 1996. Трагедия на Эвересте в какой-то степени явилась следствием коммерциализации альпинизма, начавшейся в девяностые годы. Тогда появились и быстро получили развитие структуры, направленные исключительно на извлечение прибыли из желания клиентов участвовать в покорении вершин. Для них не играли роли ни уровень подготовки этих людей, ни их возраст, ни физическое состояние.

Главное заключалось в том, чтобы была уплачена требуемая сумма. В случае с «Горным безумием» и «Консультантами по приключениям» она составляла шестьдесят пять тысяч долларов. В стоимость входили услуги профессиональных гидов-проводников, расходы на питание, снаряжение, доставку к базовому лагерю и сопровождение до пика горы.

Впоследствии один из гидов признавался, что клиенты, входившие в состав «Горного безумия», подобрались настолько неподготовленные к восхождению, что он был заранее уверен в провале, и, тем не менее, повёл их на высоту, доступную лишь опытным спортсменам. Тем самым ставилась под угрозу жизнь не только этих туристов, но и всех, кто отправился вместе с ними. На высоте ошибка одного человека может привести к гибели всей группы. Отчасти так оно и произошло. Трагедия на Эвересте (1996), участники которой стали жертвами коммерческих интересов, - яркое тому подтверждение.